Да что вы знаете о настоящих принцессах?

Лорд осознавал, что ему жизненно недостает информации и времени, и самое страшное, он не представлял, как все это получить. Слишком долго он провел вдали от родины. Он чувствовал себя то ли пешкой, в игре, в которой не знает ни правил, ни игроков, то ли актером-неудачником, который твердил роль второго плана в трагедии, а на сцене разворачивается незнакомый фарс. Это злило его неимоверно.

Как ни странно, сама Гертда злости не вызывала, скорее жалость, но в данном случае неизвестно, что хуже.

Церемония бракосочетания планировалась по местным обычаям или, что вернее, должна была быть стилизована под местные обычаи. Согласно традициям, в Вабрии невеста за две недели до свадьбы запиралась в доме, никуда не выходила, и навещать ее могли только её родственники да родственники со стороны жениха, к коим лорда Палмсбери видимо и приравняли, поэтому он невесту исправно навещал.

А после выходил из малой гостиной, прокручивая в голове каждую мелочь, которую увидел там, вспоминал и пытался анализировать украдкой брошенные взгляды, случайно оброненные слова. Мозаика не складывалась, осколки ее так и оставались лежать пестрой бесформенной кучкой. В расстроенных чувствах он отправлялся на встречи, где был обязан присутствовать по протоколу. Ночью, вернувшись в отведенные ему покои, вновь пытался найти если не ответы, то хоть подсказки, и строчил депеши.

Первая была отправлена сразу по приезде на место с личным курьером. Вторую рискнул отослать через секретариат придворного штаба принцессы. Помимо фрейлин со статс-дамой во главе, в Вабрию была направлена полноценная дипломатическая миссия, которая включала в себя: переводчика, секретаря, пяток курьеров, обслуживающий персонал различной направленности и даже одного пажа. Общее число ританцев, прибывших для обустройства договорной свадьбы и сопровождения принцессы на новую родину, превышало четыре десятка. Доверия, однако, не вызывал ни один из них. Лорд Палмсбери изрядно поломал голову при составлении посланий, пытаясь донести до предполагаемого получателя свои сомнения и страхи и в то же время не вызвать излишнюю настороженность в случае, если депеша попадет не в те руки.

В кругу лиц, встречи с которыми не доставляли послу ни малейшей приятности, был один человек, визит к которому несколько успокоил и обнадежил его. Граф Лэйбор был легендой и примером для подражания еще в годы обучения лорда Палмсбери в дипломатическом корпусе.

Граф получил свой титул за заслуги перед короной, лишь когда разменял пятый десяток лет. Он начинал свою дипломатическую карьеру с самой нижней ступени, совмещая на первых порах должности курьера и младшего секретаря. Трудолюбие, честность, преданность своей родине, житейская смекалка, нехарактерная для выбранной профессии прямолинейность и бульдожья хватка — эти черты его характера отмечались всеми, кто хоть единожды с ним сталкивался. Именно Лэйбор создал постоянное представительство Ритании в Вабрии и уже более двадцати лет являлся его бессменным главой. Во времена Великой Континентальной Войны, которая прошлась своей тяжелой поступью по многим странам, посольства и представительства сокращались и по мере возможностей отзывались. Граф отправил практически всех своих подчиненных на родину, и с двумя доверенными людьми тянул всю рутинную работу, дополнительно занимаясь вопросами беженцев, никогда ни отказывая в посильной помощи так или иначе пострадавшим от военных действий, причем оказывал эту помощь не только подданным Ританской Короны, но любому, кто на его взгляд, в ней нуждался и был достоин. Его уважали и друзья и недруги.

Лорд Палмсбери подходил к кабинету графа с некоторой опаской, поскольку помнил напористость последнего и виртуозное его умение заставлять собеседника чувствовать себя нашкодившим мальчишкой, независимо от возраста и регалий оппонента.

— Проходи! Проходи, мальчик мой! — пророкотал граф остановившемуся на пороге кабинета визитеру и, предупреждая любую возможность свести разговор к официальному обмену информацией, махнул рукой на два кресла, стоящие у камина. — Располагайся, не жди старика, выберусь из-за этой колоды и присоединюсь.

Тяжело, всем своим немалым весом оперся на стол, рывком поднялся и, не разгибая полностью колен, сделал несколько шагов в сторону. Остановился, с видимым усилием выпрямился полностью и двинулся к гостю. Добравшись до ближайшего кресла, рухнул в него, заставив то возмущенно скрипнуть. Достал крупный платок, промокнул лысину, покрывшуюся испариной.

— Садись уж! Не стой столбом, — повторил он приглашение, тоном скорее приказным, нежели учтивым. — Никак не могу обжиться в этой конуре! В головном представительстве вся мебель под меня сделана, за столько лет и я к ней приноровился и она со мною пообвыклась, а тут все не то, все не так… Не обращай внимания, это я так, ворчу по-стариковски. В моем возрасте противопоказаны перемещения на расстояния, превышающие расстояние от спальни до гостиной и от гостиной до кабинета. А тут поди ж ты, полстраны, почитай, проехать пришлось. Одна радость, Вабрия не Лоссия.