Да, господин Премьер-министр. Из дневника достопочтенного Джеймса Хэкера

Я повернулся к Малькольму.

– Нам что, грозит какой-то серьезный кризис?

– Вряд ли, господин премьер-министр.

Невероятно! Неужели мы дожили до того, что само отсутствие угрозы кризиса считается плохой новостью?

– Хорошо, у нас есть какой-нибудь отдаленный кризис, который можно было бы, так сказать, несколько приблизить? – Они оба, и Малькольм, и Бернард, покачали головой, не забыв при этом надеть на лица соответствующее выражение обреченности.

Тогда я попробовал подойти к этому с позитивной стороны.

– Скажите, какой именно кризис смог бы послужить достаточным оправданием для отмены мероприятия?

– Да практически любой, господин премьер-министр, – с готовностью отозвался Бернард. – Резкое падение фунта стерлинга, небольшая война в Южной Атлантике, пожар на атомной электростанции…

Я не дал ему договорить.

– Бернард, вряд ли любой из них будет способствовать улучшению моего имиджа.

– Да, вряд ли, но зато полностью оправдают ваше отсутствие на мероприятии. – Увы, похоже, мой главный личный секретарь полностью забывает о нашей главной задаче: если уж не улучшить мой имидж, то хотя бы не дать ему упасть еще ниже!

Но, оказывается, и на него время от времени снисходит вдохновение.

– Я знаю, господин премьер-министр, знаю! Например, смерть коллеги по Кабинету.

– Да, это было бы вполне кстати! Скажите, а у нас есть что-нибудь на подходе? – поинтересовался я, стараясь выглядеть не слишком заинтересованным.

– Нет, пока еще нет, – бодро ответил Бернард, искренне радуясь тому, что вот так просто решил вроде бы простенькую проблему. Простенькую для него. – Зато это в любом случае послужит достойным оправданием вашего отсутствия, не нанося при этом ущерба вашему имиджу.

Малькольм с готовностью согласился.

– Он, конечно, прав, но… но, согласитесь, трудно ожидать, что это произойдет в тот самый день. – Он немного помолчал, затем мрачно добавил. – По крайней мере, не благодаря счастливой случайности…

Он на что-то намекает? Искренне надеюсь, нет. Хотя иного выбора у меня, боюсь, просто не было. Во всяком случае, не за столь короткий срок.

– Нет, и все-таки мне надо там быть! – твердо заявил я. – Постараюсь выглядеть как можно решительней. В истинно британском духе. Ничего не поделаешь. Как у нас говорят, закуси губу и пой!

– Вообще-то петь с закушенной губой по меньшей мере трудно, поскольку… – Малькольм для большей наглядности продемонстрировал это на себе. – Видите? Закушенная губа не растягивается горизонтально…

Я готов был его ударить и ударил бы, если бы не «звук гонга», то есть телефонного звонка. Сэр Хамфри просил разрешения зайти, чтобы обсудить повестку очередного заседания Кабинета. Причем, как всегда, сверхважно и архисрочно.

– А, Хамфри, заходите, заходите, рад вас видеть, – не скрывая удовольствия, приветствовал я его, когда он появился в дверях. – Бог с ней, с повесткой, мне нужна ваша помощь в куда более серьезном деле.

– Значит, все-таки нужна – довольно произнес он, однако, увидев неодобрительный блеск в моих глазах, тут же торопливо поправился: – На самом деле нужна? – Причем я совершенно не был уверен, спрашивает он или утверждает?

– Как вам, наверное, известно, мне предстоит выступить на званом обеде. В связи с присуждением театральных премий. Так вот, мне кажется, с этим могут быть серьезные проблемы.

– Ничего удивительного, господин премьер-министр, ваши выступления всегда вызывают самые серьезные проблемы. Собственно говоря…

Господи, ну почему госслужащие так любят покровительственные нотки?

– Нет-нет, Хамфри, вы меня не так поняли. Не мое выступление, а сам факт моего выступления.

– На самом деле? Интересно, почему?

Я, как можно безразличнее, постарался объяснить:

– Потому что оно будет делаться в присутствии враждебно настроенных, самовлюбленных, самоуверенных, недалеких околотеатральных любителей покрасоваться на публике и выпить на халяву!

– Вы имеете в виду членов палаты общин?

Пришлось не менее терпеливо еще раз объяснить, на этот раз как можно лаконичнее, что я имел в виду ежегодную церемонию присуждения театральных наград в Дорчестере. На которой я должен буду присутствовать в качестве почетного гостя, хотя на самом деле ничего почетного в этом нет, поскольку особых почестей там не оказывают.

Секретарь Кабинета тут же все понял.

– То есть вы имеете в виду церемонию присуждения гранта Совета по делам искусств? Да, тут я вас, господин премьер-министр, полностью понимаю. Реально повлиять на Первого заместителя директора Национального театра, мягко говоря, затруднительно. Кому как не мне это знать? В каком-то смысле я ведь, можно сказать, один из них, как никак, а член совета управляющих…

Надо же, мне это даже в голову не приходило. Хотя… наверное, это даже к лучшему.

– Ну и что посоветуете делать? – спросил я его. – Как заставить театральную общественность почувствовать, что я тоже один из них?