Да, и в наше время нашлись люди!

— Так, здесь флэшки нет, и здесь тоже не прощупывается.

Материя платья только возбуждала мой интерес к невидимым, но все более ощущаемым прелестям. Мне было приятно сдвигать в сторону все эти тряпочки и резиночки, все эти застежечки и шовчики. Я опускался все ниже и ниже, работая двумя руками, уже откровенно оглаживая ее стройные ноги, начавшие напрягаться по мере того, когда мой замысел стал доходить до сознания Иры.

Я тоже не железный, в паховой области появилась тяжесть и дискомфорт. Руки начали подрагивать от перевозбуждения и двигались все более хаотично — хотелось побывать везде и подольше. Между моими ладонями, пальцами и гладким желанным женским телом, казалось, проскальзывали искры. Мы оба все более электризовались от нарастающего желания обладать друг другом сию секунду, не откладывая это действо на потом. Обыск затягивался, но оставалось еще много местечек, необследованных моими жадными до плотских утех руками и остальными частями все более напряженного тела.

— Ты с ума сошел, — только и смогла вымолвить потрясенная молодая женщина, соски которой резко проступили через чашки «бюстгальтера — половинки» и тонкую ткань зеленого шифонового платья в горошек.

— Увидев тебя впервые, я действительно сошел с ума. Мне, дорогая, сейчас и море по колено: засов задвинут, а на двери висит объявление о сверке документов с просьбой не мешать процессу. А вот процесс для арестованной девушки будет весьма серьезным с определенными последствиями.

— Я знаю, что у тебя на уме, сумасшедший, — уже слегка приглушенным от возбуждения голосом прошептала «арестованная». — Ишь, что затеял…Это беззаконие, я буду жаловаться на ваш произвол.

— Так, мадемуазель, прекратите разговорчики — времени у нас не так много, а я еще так и не нашел у вас секретную флэшку, которую вы похитили. И смею вас заверить, мой «произвол» настолько возбужден, что произведет на вас неизгладимое впечатление и внутри и снаружи, тактильно и визуально. А ну-ка, быстро развернитесь лицом к стене, руками обопритесь на стену и ноги пошире расставьте. Быстрее, быстрее, арестованная! Шевелитесь!

Девушка, приняв мою игру, покорно, но быстро и с готовностью повернулась, приняв требуемую для продолжения личного досмотра позу, опустив голову, и подрагивала, предвкушая продолжение, закрыв глаза.

Подойдя сзади, я левой рукой обнял Иру за грудь, легко покусывал за шейку и за мочки ушей, где висели маленькие сережки, ласково проводя губами за ушами. Тело начало сильнее подрагивать от воздействия на уже известные мне эрогенные зоны. Запах горьковатых духов проявлялся все сильнее от разгоряченного женского тела. Правой рукой я ласково мял идеальные полушария попы и никак не мог заставить себя оторваться я от этого увлекательного занятия.

Я засунул ладонь в чашечку «половинки», начал ласкать грудь и пощипывать пальцами сосок, продолжая приговаривать:

— И здесь нет флэшки, куда же ты ее, хитрая, спрятала? Отвечай на вопрос, или я продолжу дальше! — притворно устрашающе прошептал я, чувствуя, что брюки сейчас вот-вот расползутся по швам, и мне даже не придется их снимать, чтобы завершить личный досмотр девушки.

— Делай, что должен, сволочь ты такая, — Ира начала «заводиться» все сильнее. — Вот назло следствию ничего не расскажу, буду молчать, можешь пытать.

Я постарался «побудить» Ирину к сотрудничеству, просто задрал ее платье, и проник в женскую святая святых — запустил ладонь в ее трусики.

— А это что такое? Почему носим неуставные трусики? Да это и не трусики, а какие-то веревочки, секретное оружие — да? Признавайтесь! Это чтобы запутать следствие, сделать сотрудников беспомощными? Связать мне руки и попытаться скрыться в неизвестном направлении? Не выйдет у вас, дорогая, ничего с этой коварной задумкой, я поступлю по-другому.

И поступил, повлажневшие трусики треснули в моих руках, опав на пол бесформенной тряпочкой.

Наше напряжение и возбуждение продолжало нарастать, но его же уровень не бесконечен!. Ира начала тереться о мой пах, все энергичнее двигая крутыми бедрами, которыми природа щедро наградила ее наравне с грудями. Ее пальцы коготками вонзились в пестрые, голубенькие, в мелкий цветочек, обои, которыми был оклеен кабинет. Ладони судорожно сжимались и разжимались, оставляя слегка заметные царапины. Я продолжал все активнее и настойчивее, хотя куда уж активнее, судорожно вдыхая чудесный женский запах, зарывшись всем лицом в копну волос моей дорогой подруги.

— Что ж ты, гад такой, издеваешься, надо мной? — просипела Ирина. — Что ж ты меня пытаешь, скотина ты бессовестная, гадюка одержимая? Я сейчас заору и все-все тебе выскажу, зверюга, ты такая, сатрап. Пусть хоть генерал услышит — мне не стыдно, запытал, грубый палач, брутальный мужлан. Вот ты кто-о-о-о!!!

Ира, протяжно застонав, плотнее прижалась упругими ягодицами к моему напряженному паху. При этом я облизывал ее ушко и терся своей грудью о ее звенящую от напряжения спинку, отчего девушка от удовольствия подвывала томными звуками.