Да, мой лорд

Малфой поднялся с дивана, и медленно развернулся в сторону веселящихся первокурсников. Молча он наблюдал, как побледневшие весельчаки быстро проходят мимо него и, стараясь не шуметь, на цыпочках поднимаются по лестнице. Дождавшись, когда они уйдут, Люциус посмотрел на низко склонившегося над книгой Северуса, и отправился в свою комнату. Настроение было отвратительным.

Экзамены неотвратимо приближались. А гостиной теперь царила почти абсолютная тишина: все занимались. Шумных первокурсников выставляли готовить уроки в библиотеку, а тех, кто нарушал порядок, быстро приводили в себя старосты. Погода, как назло манила на улицу, солнце, словно издеваясь над страдальцами, грело изо всех сил, и неудержимо тянуло забыть про экзамены и выйти на свежий воздух. Малфой, к счастью, прекрасно знал свои сильные и слабые стороны, и примерно представлял, как будет выглядеть его табель после экзаменов, поэтому иногда позволял себе развеяться и порадовать невесту прогулкой к озеру или походом в Хогсмит.

Назавтра был экзамен по чарам, в которых Люциус чувствовал себя уверенно, поэтому, вместо того, чтобы смотреть на измученных и паникующих однокашников, Малфой пригласил свою леди прогуляться. Гостиная проводила их завистливыми и тоскливыми взорами и вернулась к учебе. Медленно двигаясь по дорожкам, они почти не говорили, коротко обсуждая погоду или предстоящие экзамены, пока не дошли до памятной Малфою скамейки. Чтобы развлечь даму, Люциус рассказал ей историю своего знакомства с Северусом, вполне уверенный, что Нарцисса не с кем не станет это обсуждать. Малфой очень ценил в будущей жене чувство такта и то особое внутреннее благородство, позволявшее полностью довериться ей, и не пожалеть об этом. Отсмеявшись, Нарцисса посмотрела вдаль и отстраненно заметила:

- Люциус, ты ведь знаешь о ходящих слухах?

- Слухах? - небрежно переспросил Малфой, стараясь скрыть волнение за улыбкой: если Нарцисса решит разорвать помолвку, это будет просто катастрофой. - Успокойте меня: неужели моя леди верит подобным глупостям?

Нарцисса повернулась к нему:

- Я - нет, но остальные…

- До остальных мне нет никакого дела! - поспешно ответил Малфой и был вознагражден улыбкой.

- Тебе - нет, Люциус… - согласилась Нарцисса, снова отворачиваясь.

Люциус понимал, что его невеста не стала бы заводить подобный разговор, если бы хотела просто поболтать. Что-то случилось?

- Твои родители? - предположил он и угадал.

- Мама интересовалась, все ли у нас в порядке, а Мейди написала, что подслушала разговор…

Малфой помолчал, выбирая слова, чтобы не задеть ни слишком заботливых родителей, ни невесту, и заодно справиться с возникшей обидой: конечно, он не был монахом, да и кто им будет в восемнадцать лет, но обвинять его в пристрастии к детям было слишком. Да и к кому? На Северуса жалко было смотреть, не то, что… Сморгнув, Люциус отогнал возникшее виденье и вернулся к разговору:

- Твоим родителям вполне по средствам купить сыворотку правды. Напиши Белл, пусть предложит им эту идею. Я приеду, как только они потребуют.

- Люциус, не нужно… - Нарцисса мягко коснулась его руки. - Но спасибо тебе.

Ее глаза сияли, и Люциус почувствовал благодарность и желание, но позволил себе только нежный поцелуй: почему-то, вполне опытный с девушками, с невестой он становился робким и почтительным, как влюбленный первокурсник, и за это ценил ее еще больше.

- Значит, мальчик благодарен тебе за помощь? - Нарциссе, как всегда, было немного неловко, и она спешила заговорить о чем-нибудь.

- А я благодарен ему за зелья. Как видишь, не смотря на разницу в возрасте, у нас вполне взаимовыгодные деловые отношения.

- Боюсь не совсем.

- О чем ты? - не понял Малфой.

- Тебе никто ничего не скажет в лицо, а ему говорят. Видишь ли, мальчик спит на ходу, выглядит измученным, часто не ночует в комнате, и у него появились деньги…

Люциус припомнил, что уже слышал нечто подобное.

- То есть… - впрочем, продолжать обсуждать подобные темы с невестой Малфой не собирался. - Кажется, нам пора возвращаться, иначе мы опаздаем к ужину.

Нарцисса поднялась, оперлась о предложенную руку и всю обратную дорогу рассуждала о фасонах мантий, давая Малфою время подумать.