Да продлится твой род

Да продлится твой род

Да продлится твой род. Пер. – В. Кленов.

Robert Silverberg.

To Be Continue – (1965). – _

Вообразите, что вы почти бессмертны… и ваша жизнь измеряется веками. Живете себе и живете, в то время как ваши друзья и родственники стареют и умирают, гибнут империи, исчезают целые цивилизации… Такое бессмертие может быть бесценным даром. Однако этот дар необходимо скрывать от обычных людей, которые будут страшиться и негодовать, если узнают о нем. Но какой тогда способ маскировки избрать?

Гай Тит Менений задумчиво сидел в своей причудливо обставленной квартире на Парк-авеню и разглядывал только что доставленное письмо.

Созерцание оного отняло у него почти минуту, и он с удивлением обнаружил, что действительно волнуется, размышляя о его возможном содержании. Оттолкнувшись от подлокотников кресла, Гай тремя широкими шагами пересек комнату и, не выпуская конверта, опустился на длинную зеленую кушетку, стоявшую у стены. Растянувшись во весь рост, он аккуратно надорвал конверт кончиком ногтя. Внутри, как он и ожидал, находилось медицинское заключение.

«Дорогой мистер Рисуэл, – прочитал он. – Я вкладываю в этот конверт копию лабораторного исследования по результатам вашего обследования на прошлой неделе. Мне приятно сообщить вам, что результат обследования положительный – (именно так). Учитывая нашу беседу, я уверен, что это заключение будет исключительно приятным для вас и, конечно, для вашей жены. Искренне ваш, Ф. Д. Роуклиф, доктор медицины».

Менений еще раз перечитал письмо, изучил вложенное заключение и не смог удержать радостной улыбки.

После столь многих столетий это была почти разрядка. Он не мог заставить себя радоваться еще сильнее. Он встал и счастливо потянулся.

Итак, мистер Рисуэл, – обратился он к себе самому, – полагаю, это неплохой повод для выпивки.

Выбрав элегантный клубный пиджак, Гай направился к двери, легко распахнувшейся перед ним. Весело насвистывая, он вышел в коридор и, войдя в лифт, нажал кнопку. В голове у него зарождались новые планы и новые мысли.

Это было прекрасное чувство. После двух тысяч лет ожидания он, наконец, достиг зрелости. Он мог иметь ребенка. Наконец-то!

– Добрый вечер, мистер Шулер, – обратился к нему бармен. – Как обычно, сэр?

– Мартини, конечно, – ответил Б. М. Шулер-IV, непринужденно усаживаясь на мягкий стул у стойки бара. Гай Тит, скрывавшийся под личиной Б. М. Шулера-IV, мысленно усмехнулся. Б. М. Шулер-IV всегда пил мартини. И этот мартини должен быть сухим – очень сухим. Причудливые звуки скрипичного концерта Вивальди создавали приятный звуковой фон. Шулер наблюдал за цветным аккомпанементом музыке – водоворотом цветов в такт.

– Добрый день, мисс Вандерпул, – произнес бармен. – Традиционное?

Шулер отпил мартини и обернулся. Девушка появилась неожиданно и села рядом с ним с бесстрастным выражением лица.

– Шарон! – сказал он, как бы ставя в конце восклицательный знак. Она повернулась к нему и улыбнулась, открыв ослепительный ряд безупречных зубов.

– Билл! Я не заметила тебя. Ты уже давно здесь?

– Только что вошел, – ответил Шулер. – Около минуты тому назад.

Бармен поставил перед ней стакан. Она отпила, глядя на Шулера. Он поймал ее взгляд, и его глазами Гай Тит холодно оценил ее в новом свете.

Он встретил ее в Каванаге месяц тому назад и без большого труда занес в свой призовой список. А почему бы и нет? Она была молода, хороша, интеллигентна, в тому же прекрасный компаньон. Здесь были и другие, подобные ей – тысячи других, две тысячи, пять тысяч. Но таких, как она за два тысячелетия он встретил не много.

Только теперь Гай Тит был, наконец, зрелым мужчиной и у него были другие потребности. Нитка бус из девушек, в числе которых была и Шарон, должна была оборваться.

Ему нужна была жена.

– Как поживает лакей с Уолл-стрит? – спросила Шарон. – Все еще зарабатывает деньги быстрее, чем может их потратить?

– Думаю, ты в состоянии сама определить это, – ответил он и заказал еще два мартини. – Не хочешь ли сегодня вечером попасть на концерт?

Оркестр Баха дает бенефис, и мне сказали, что несколько кресел за 300-400 долларов еще свободны…

Так, подумал Гай Тит. Наживка была насажена на крючок. Она обязана дать ответ.

Девушка присвистнула. Это был утонченный свист.

– Я догадываюсь, что это должно быть прекрасно, – произнесла она и опустила глаза. – Но я бы не хотела, чтобы ты понес из-за меня такие расходы, Билл.

– Пустяки, – настаивал Шулер, в то время как Гай Тит продолжал оценивать ситуацию. – Они исполняют Четвертый Бранденбургский концерт и Реноли играет вариации Гольденберга. Так как?

Она встретила его взгляд.

– Извини, Билл. Я уже занята вечером.

Ее тон не оставил у Шулера никаких сомнений в том, что обсуждение этого вопроса надо отложить.

Шулер поднял руку ладонью вперед.

– Ни слова больше! Я должен был знать, что ты уже занята на вечер. – Он сделал паузу, а затем спросил: – Ну, а как насчет завтра? В Лиге драмы будет «Герцогиня Мальфийская» Вебстера.