Да родится искра. Часть 1

– Ты прав, сварт, – согласился было регент, но тут опять выступило вперед его упрямство: – Мы обговорим такую поездку весной.

Несколько человек в зале закатили глаза, презрительно выпустили носом воздух или покачали головой. Харси не заметил этого или сделал вид. Авторитет его неумолимо падал. Еще месяц-другой, и регента начнут открыто поносить. Раньше Феор пытался вставлять слово и переубеждать Харси, но скоро понял, что тем самым только укрепляет его в своем решении. В который раз первый советник пришел к мысли, что ему пора на покой. Он очень устал.

Старкальд опустился на лавку. После недолгой паузы привстал Кайни, раскрасневшийся, будто рак.

– Ну и что станем делать?! – рявкнул он таким тоном, будто совет собрался только ради улаживания его личных проблем.

– Неплохо бы выслать глашатаев, успокоить людей. Нельзя допустить массового бегства. И лучше бы еще разок прошерстить деревни, может, кто живой из Шелковицы все-таки найдется, – подал мысль Феор. В дела ратные он лез редко, обычно ограничиваясь в советах тем, как избежать недовольства среди низовцев.

– Астли, – передал слово Харси.

– Три-четыре разъезда вокруг ближних сел. К воронке пока не соваться. Один Скиталец знает, что за чудовище вылезло из нее.

– А как же Красный Барт? Может быть, он еще жив! – горячо выпалил Данни, тоже поднимаясь с места. – Это мой воин, моя дюжина полегла там. Князь-регент, прошу…

– У меня сперва спроси, – отрезал Астли, сверкнув глазами. – Людей и так мало, а ты решил в героя поиграть? Если следов обратно Старкальд не видел, то Барт мертв. Неделя прошла. Целая неделя!

Данни сглотнул и уселся на лавку. Перечить прямому командиру, когда тот в таком настроении, да еще и при регенте – не самая лучшая идея.

– Тоннель может тянуться на десятки верст, – покачал головой Старкальд.

Харси потер лоб и громко втянул ноздрями воздух. Нелегкая на этот раз ему выпала задача.

– Зайдем, когда утихнет гул, – произнес он. – Нужно найти останки. Пойдут осторожно и не все сразу, а чуть что – назад.

Таким ответом Астли не удовольствовался, но вида не подал. Лишь одна вещь в этом мире могла его испугать – страх неизвестного.

Старкальд удалился, Ганс и Кайни тоже ушли после того, как договорились с Крассуром о предоставлении дополнительной охраны для своих караванов. Остальные еще долго обсуждали детали предстоящей разведки, отмечая на покрытой лаком большой карте Нидьёра маршруты и места постоя направляемых разъездов. Здесь регент во всем полагался на Астли, лишь изредка внося коррективы в его планы, опиравшиеся на огромный опыт и недюжинный пытливый ум.

Он не хуже местных знал все дороги и звериные тропы от подножий Плетеных гор на востоке до вод Хрустального озера и скрытых в извечном тумане Исчезающих Земель на западе, от Сорна на юге – и до бескрайних ледяных пустошей и Дальнего севера. В ту сторону изредка отправляются смельчаки в поисках новых охотничьих угодий, плодородных земель или спокойствия – люди ищут места, куда еще не дотянулась поганая длань Скитальца и захваченных его волей безумных детищ.

Вытянувшись на цыпочках из-за широких спин с неподдельным интересом выглядывала Аммия, следя за резными фигурками воинов, снующих туда-сюда по просторам северных земель на карте, все гуще покрытой большими и малыми черными кругами, будто сыпью.

Подобные гиблые вести приходили нередко. То тут, то там дворы подвергались нападениям, а покинутые и разграбленные деревни отмечались угольным пятном. Год от года черного на карте становилось все больше, сквернецы прижимали северян к укрепленным городам, ширились области, в которых никто давно не бывал. Там, на усеянных обломками костей пустошах, поселилось невиданное лихо, наглое, могучее и смертельно опасное.

Как помочь людям, если каленое железо бессильно против столь грозных существ? Сплоченные дюжины храбрецов и герои-одиночки, осмелившиеся дать им бой, гибнут каждый месяц. Если так пойдет и дальше, то скоро среди низовцев не станет веры в княжескую защиту, а Дом превратится в мелкие островки относительного спокойствия посреди кипящего хаоса тьмы – не будет хода ни на речку, ни в поле, ни в лес.

Северянам еще везло, что до них не добралось пожравшее все южные королевства, будто ржавчина – мокрое железо, Белое Поветрие – особая неизлечимая хворь, от которой человек терял разум, переставал узнавать близких и медленно превращался в зверя, а потом и в чудовище – Порченого. Говорят, поветрие родилось на звезде, которая так далеко, что ее не найдешь на небосводе даже в ясную погоду, а принес его сам Скиталец. Правда это или нет? Кто знает. Известно одно: тех, кого отмечала печать этого непостижимого существа, ждал скорбный и мучительный конец.

Должно быть, суровый морозный климат как-то сдерживал распространение болезни, а прославленная стойкость северян не позволяла злополучной заразе овладеть их плотью, и поветрия, как массового явления, в Негаснущих Звездах и Ледяных Тучах не знали.