Да – тогда и сейчас

Наступил сентябрь. В самом начале месяца, всего за три дня до начала учебного года, была годовщина их свадьбы. Они поженились совсем молодыми, и Питеру не верилось, что с тех пор прошло столько лет.

Была суббота. Он вернулся домой с тренировки по бегу, помог Кейт сделать сэндвичи, и они с детьми поехали в городской бассейн. Было видно, что Кейт что-то задумала. Наконец, когда они вернулись домой и засунули сырые полотенца в стиральную машину, а дети поспешили реализовать свое право на телевизор, честно заслуженное после целого дня на свежем воздухе, Кейт осторожно спросила, может, им позвать няню, а самим сходить куда-нибудь отпраздновать годовщину. Пятнадцать лет как-никак. К тому же они сто лет не были в ресторане.

– Было бы здорово, как ты думаешь? – Она взяла руку Питера, прижала его ладонь к своей.

– Да, было бы замечательно.

– Ты как, справишься?

– Справлюсь. Без проблем.

Кейт улыбнулась совсем как раньше, и Питер понял, что она боялась другого ответа. Минуту спустя в шкафу зашуршали вешалки – Кейт выбирала, что надеть.

Ресторан Питер выбрал – оба там еще не были, потому что открылся как раз в мрачный период перед слушаниями. Окна смотрели прямо на залив, но к закату Питер и Кейт опоздали. По дороге от машины к ресторану их сопровождал шум прибоя. На столе стояла бутылка воды «Перье». Они поговорили о детях, о доме. Питер спросил, не ожидает ли Кейт повышения в должности. Кейт спросила, не жалеет ли Питер, что не выбрал работу учителя сразу после колледжа, когда искал свое призвание. Так уж вышло, что ближе к концу ужина разговор зашел о сожалениях. Сначала все было довольно невинно. Они поговорили о предметах, которые плохо учили в школе, о местах, в которых так и не побывали.

– А если что-то серьезное? – спросила Кейт. – Я никогда об этом не думала. Какой смысл? Но, наверное, мне стоило бы пожалеть о том, что я сбежала с тобой в ту ночь.

– А ты не жалеешь?

– Я жалею о том, что случилось после, но если бы мы не сбежали тогда, то, возможно, и сейчас бы не были вместе. И у нас не было бы Фрэнки и Молли.

Питер задумался.

Кейт аккуратно сложила салфетку, разгладила края, заправила прядь волос за ухо и снова вынула.

– Не уверена, что это сожаление, но я должна тебе кое-что сказать.

Она бросила взгляд на соседний столик, на людей, сидящих за ним. Питер посмотрел на лицо жены, у него засосало под ложечкой: оно отражало внутреннюю борьбу. Губы были сжаты, на шее подрагивала жилка.

– О чем? – спросил Питер, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Давно забытое ощущение.

– О твоей матери. Когда она ночью приехала тебя искать, это был не первый раз. Я ее видела много лет назад, еще когда мы жили в Нью-Йорке. Еще до свадьбы. И после свадьбы тоже. И потом несколько раз возле дома.

– И что? Ты ее прогоняла?

– Нет, не совсем. Я просто знала, что она где-то рядом, смотрит, следит за тобой. И знает, что я знаю. Она не приближалась ко мне, а я к ней. Кроме той ночи. Я подошла к ее машине, потому что нуждалась в помощи. Мне нужно было поговорить с кем-то, кто любит тебя не меньше, чем я, с кем-то, для кого ты дороже всего. В общем, я тебя обманула. Она не подходила к двери.

Питер оперся на локти, чтобы сосредоточиться.

– Все эти годы я думала, что тебе без нее лучше. Но, возможно, тебе было бы легче, если бы ты знал, что она рядом. Возможно, это придало бы тебе сил. Если бы ты знал, что она не забыла о тебе, что ты значишь для нее очень много. Может быть, если бы ты знал, что еще пятнадцать, семнадцать лет назад она думала о тебе, ты, возможно, не потерял бы себя.

Да, это было неожиданно, но Питер готовился к более страшным откровениям. Он и раньше пытался объяснить Кейт, что никогда не сомневался в том, что мать его любит. Но, как когда-то сказал дочери Фрэнсис Глисон, любовь – это только часть истории.

– Я внушала себе, что пытаюсь тебя защитить, но на самом деле думала только о себе. – Кейт пристально смотрела на мужа, пытаясь прочесть его мысли.

– Что ж, ладно, – сказал Питер.

Изменилось бы что-то, если бы он знал? Вряд ли. Питер хотел сказать, что чувствовал себя потерянным и до того, как утратил связь с матерью, но не стал окончательно портить вечер. Он подумал о доме, в котором живут его дети. О доме, в котором звучит музыка, смех и веселая болтовня. Вот Фрэнки и Молли делают уроки, кто-то звонит в дверь, дети бегут посмотреть, кто пришел, Кейт говорит по телефону, на плите убегает кофе, вокруг царит счастливый хаос. А потом он вспомнил свое детство: одиночество, безмолвие, бесконечное ожидание, не скрипнет ли ступенька на лестнице.

– Ты на меня не сердишься? – спросила Кейт.

– Нет, – ответил Питер и на мгновение задумался, а так ли это на самом деле. – Мне еще нужно все это обдумать, но нет, на тебя я не сержусь.

В глазах Кейт мелькнуло облегчение, напряженные плечи расправились.

– А мне есть о чем пожалеть, – сказал Питер.

И вспомнил день, когда они решили пожениться.