Да – тогда и сейчас

Питер чуть подался назад, как будто не хотел знать ответ. Кейт уже рассказала Фрэнсису, сколько стоит дом в Джорджии, акции и страховка, которую Брайан, судя по всему, купил еще до того, как у него нашли диабет. По словам Кейт, никакого письма сыну Брайан не оставил, и Питер был разочарован. Конечно, он не ждал, что отец попросит у него прощения, но рассчитывал, что тот хотя бы признает, что был не прав. И что жизнь у Питера, несмотря ни на что, удалась. Хотя Брайану это вряд ли известно, добавила Кейт. Взрослым Питером он не интересовался. На юге у него появилась женщина. Она жила с ним, заботилась о нем, а он ничего ей не оставил. И даже не обмолвился о том, что у него есть жена и сын.

Фрэнсис фыркнул. Всегда одно и то же. Люди не меняются.

– Так что Питер и Энн решили отдать ей треть наследства, – продолжила Кейт.

Фрэнсис был удивлен, даже поражен, хотя думал, что его давно невозможно ничем поразить.

– Весьма достойный поступок, – сказал он и задумался, смог бы сам поступить так же достойно на их месте.

– Ну все! – заявила Лина, ставя на стол вазочку с печеньем. – Хватит тянуть.

Они собрались вокруг стола и замерли в ожидании. Фрэнсис вскрыл конверт, перевернул его и высыпал содержимое: три фотографии и бумажный образок архангела Михаила. Все четверо сидели молча, пытаясь понять, что это означает. На первой фотографии была белокурая девушка с тонкой длинной шеей. На второй – два загорелых парня на трибуне старого стадиона «Шей». На третьей – маленький Питер. Снимки были выцветшими и в пятнах.

– Это точно тебе? – спросила Лина после долгой паузы. – Адвокат ничего не напутал?

– Почему они в таком состоянии? На них пролили воду? – полюбопытствовала Кейт.

– Это следы от пота, – ответил Фрэнсис. – Я уже видел эти снимки.

Он вспомнил тот день. Жару. Запах горящего Бронкса. Пожарные сирены, завывающие с утра до ночи. То было безумное время. Думая о нем, он сам не понимал, зачем отдавал всего себя этой работе. Гонялся за подозреваемыми по всяким закоулкам, забегал в темные подъезды, карабкался по лестницам. Что ему мешало просто притворяться, как другим? Прекращать преследование, а потом говорить, что объект скрылся. И все бы верили. Многие годы спустя Фрэнсис вспоминал какие-то случаи и понимал, что чудом остался тогда в живых.

Он взял фотографию Энн и повернулся к Питеру:

– Твой отец показал мне ее в семьдесят третьем году. В июле. Мы тогда патрулировали район. Он носил ее за подкладкой фуражки. И эту тоже. – Фрэнсис указал на снимок Джорджа и Брайана, потом взял в руки фотографию Питера: – А эту, похоже, добавил уже потом.

Фрэнсис помнил Питера в этом возрасте. Странный ребенок, все время сидел на валунах за домом и играл в солдатиков, шепотом отдавая им приказы. Но отец любил этого чудного парнишку, иначе не носил бы за подкладкой фуражки его портрет, чтобы глядеть на него, когда патрульная машина стояла без дела, или в особенно тяжелый день, или если становилось страшно.

– Почему он послал это вам, а не мне? – спросил Питер, внимательно рассматривая свою детскую фотографию.

– Не знаю, – ответил Фрэнсис.

Возможно, Брайан знал, что только Фрэнсис поймет оставленное им послание и сможет расшифровать его для Питера. Нынешние полицейские хранят фотографии в телефоне, а не за подкладкой фуражки.

Или, может, Брайан хотел попросить прощения у бывшего напарника, с которым они обходили улицы в те знойные недели в семьдесят третьем году.

Или он просто хотел сказать, что ничего не забыл. Что даже после стольких лет, уехав так далеко, он помнил о той, другой своей жизни.

А может, он и вовсе ничего не хотел сказать. Просто ему было жалко выбрасывать снимки, которые хранили его столько смен подряд, и он отправил их тому, кто теперь станет хранить. Женщина с изящной шеей была его женой, а парнишка их сыном. Наверное, ему было неловко держать фотографии в комнате, где Сьюзи втирала ему между пальцев крахмал.

Никакого письма к фотографиям не прилагалось, а надписи на обратной стороне давно стерлись.

– А что с прахом? – спросила Лина.

– Его доставят на мамин адрес, – сказал Питер, – и она привезет его сюда, чтобы похоронить рядом с его матерью. Это идея Джорджа.

– Ничего сложного. Просто выкопают ямку на том же участке, – добавила Кейт.

Все лучше, чем стоять у кого-то на полке, подумал Фрэнсис.

Один за другим они отошли от стола. Лина встала первой, вынула из холодильника свиные отбивные, достала из буфета панировочные сухари, принесла яйца. Минуту спустя – Кейт еще рассматривала фотографии, переводя взгляд с одной на другую, – Питер пошел помогать теще. Не дожидаясь распоряжений, он взял из миски несколько яблок, порезал их и бросил на смазанную маслом сковородку, чтобы размягчить для соуса. Питер выглянул во двор – Фрэнки и Молли играли на валунах за домом.

– Кейт, – Питер кивнул на окно.

Они с усмешкой переглянулись. Какая-то тайная родительская гордость, не то за кого-то из детей, не то за обоих – догадался Фрэнсис.