Да здравствует Герберт Уэллс!

А ждёт нас на крыше, еле слышно работая движком на холостом ходу, а вернее – двумя, могучая и чудовищно огромная вблизи, вертушка «Чёрный ястреб». Только – модифицированный. То есть – тоже с адаптивным камуфляжем. И его контуры не столько видно, сколько – угадываются по дрожанию воздуха. Готов поспорить уже на что угодно: когда он в полёте – его вообще не видать и не слыхать!!! Да, мощно… Моё уважение к «работодателям» сразу подскакивает чуть не до небес!

Грузимся через задний люк-пандус. Быстро рассаживаемся на длинных скамьях, идущих вдоль обеих бортов. Если честно – там запросто поместилось бы и ещё такое же подразделение, как наше. Владимир говорит в микрофончик, который у него, как и у всех нас, пришпандорен к шлему, и маячит чуть пониже подбородка:

– Овощи согласно накладной погружены. Включайте холодильник.

В наушниках, передающих звук почти так же хорошо, как динамики в визиошлеме, слышу голос тренера:

– Вас понял, старший кладовщик. Дальнейшее руководство – на вас. Желаю удачи. И… Будьте внимательны и осторожны. Отбой связи. – Пандус закрывается.

В ту же минуту ощущаю я, как сильней завибрировал корпус вертушки, и сиденье под моей задницей (Довольно жёсткое, кстати!) сильней давит на мою пятую точку.

Полетели.

Через крошечные отверстия иллюминаторов видно немного. Только то, что летим на предельно низких – не выше тридцати, или даже двадцати метров. Судя по теням, движемся на запад и юго-запад. И очень быстро: километров триста, не меньше, в час.

Во время полёта, занимающего чуть больше двух часов, никто из наших ни о чём не говорит. Да и не слишком-то располагает к разговорам осознание того, что всё, что скажешь – наверняка будет записано, и прослушивается. И нашими и врагами. А выглядеть что мандражирующим салагой, что нарочитым пофигистом не хочется никому. Как и рассекречивать нашу первую действительно боевую.

Прилетели, сели. Люк открывается, мы выбегаем. Всё, что видим вокруг, полностью соответствует картине, которую нам продемонстрировал на фотках «Александр Иванович». Картина мирной послеполуденной природы наверняка успокаивает и завораживает. Но только взгляд стороннего наблюдателя, то есть – бездельника, предающегося блаженству послеобеденной умиротворяющей полудрёмы. А не наш. Нам впитывать «очарование» сельских пейзажей нельзя: нам нужно рассматривать их только как место проведения боевой миссии. Со всеми соответствующими раскладками.

Что делать, усвоили отлично: серый костюм, следуя рекомендациям тренера и Влада, каждому бойцу поставил чёткую и конкретную задачу. Соответствующую его склонностям и способностям. Простую и легко выполнимую.

Лично я, когда перебежками, укрываясь то за деревьями, то за заборами окружающих нашу цель дач, добрался до положенного места, никаких сложностей не встретил.

Двигаюсь я бесшумно, в камуфляже я могу и не прячась идти – хоть по центральной улице: что дачного посёлка, что – Москвы, никто меня и не обнаружит, пока носом, как говорится, не треснется. Но всё равно действую с гарантией: прячусь за укрытия, и жду моментов, когда на меня или в мою сторону не смотрит тот, к кому приближаюсь.

Усмехаюсь в усы: чётко выбрано время операции: тут сейчас как раз послеобеденная жара, «сиеста», и обитатели домиков-коттеджей наружу носа не высовывают. Или сделали всё, что полагалось делать на приусадебных участках ещё до обеда, или уж ждут вечерней прохлады. А пока – отдыхают в кондиционированном воздухе своих привилегированных дач. Правильная информация, следовательно, попала в распоряжение наших разведслужб, ианалитиков.

Подобравшись к своему объекту на пять шагов, стреляю из своей фирменной духовой «трубочки» прямо в шею раззявы-часового, если за такового может прохилевать обычный чуть подвыпивший сторож элитного дачного товарищества, мирно раскачивающийся в кресле-качалке на открытой веранде перед своей сторожкой, пялясь то в телевизор, то в небо. (Не знаю уж, чего он там нашёл – может, тут дождь обещали синоптики. Но вдоль улицы, которую, по-идее, должен охранять от прохода посторонних, не глядит вообще. Видать, надеется на свой слух – ну правильно, никто же не пойдёт пять кэмэ пешком. Следовательно – на автомобиле…)

Бедолага обмякает, даже не успев пикнуть. Быстро перезаряжаю трубочку новой стрелкой-иглой, медленно и бесшумно открываю дверь в помещение сторожки. Сменщик-напарник моего раззявы мирно дрыхнет на кровати, даже нагло подхрапывая. Спокойно подхожу на два шага: для гарантии. Попасть стараюсь тоже в шею. Порядок.

Подхожу, извлекаю из шеи исчезающее тонкую иглу, обёрнутую в ватный тампончик: методика, которую мы применяем, практически не отличается от таковой у туземцев Южной Америки. Только у них – кураре, а у нас – кое-что получше… Иглу аккуратно прячу в коробочку, где они у меня хранились. Только в отделение «использованные». Возвращаюсь к первой жертве, извлекаю, и прячу и его иглу. Киваю Стасу.Затем, вспомнив, что он меня вряд ли видит, похлопываю его по предплечью. Он кивает, чего не вижу, а, скорее, ощущаю, и пробирается мимо меня внутрь помещения.