Да здравствует Герберт Уэллс!

Но после взрыва приходится мне вернуться, и подобрать, сняв с одного из успокоившихся навеки на полу бойцов, подсумок с четырьмя гранатами – а то, боюсь, оставшихся трёх мне не хватит на местный антигравитатор.

Дальнейшие мои действия вполне стандартны.

Если можно про них так сказать: съезд вниз по тёмной шахте, ругательства из-за болящей ягодицы, блокировка дверей перед очередной разъярённой толпой… Ещё один съезд по шахте, и вот тут попалось что-то новенькое: перед дверью машинного Зала – часовые! Аж четверо! Стреляют!

Ну, и я, плюхнувшись снова на пузо – в них. Бедняги. Хотя нет: сволочи. Отстрелили мне полуха!.. Ладно, плевать. Главное – кровь не заливает глаза!

Теперь у меня появился и запас гранат, и новые магазины. Одно паршиво.

Из ещё одной дырки в теле, а именно – пробитого навылет предплечья левой руки хлещет, как из водопровода. Но чувствую, что кость не задета. На щеке же – просто царапина. Обожгло буквально чиркнувшей пулей. Ну и ладно. Займусь как-нибудь потом. А сейчас мысленно приказываю своей крови угомониться, и самостоятельно заткнуть дыры в руке, ухе и ягодице какими-нибудь тромбами. Ну, или струпами. А на заднице – так и двойными! Ценю я этот чувствительный барометр! Сам тем временем подбираюсь к двери. Попробуем старый код…

Чёрта с два!

А у местного Босса я код выудить не успел – он уже отправился в местную Валгаллу… А кроме него ни у кого тут нет нужного допуска. Да и ладно. Открою уж как-нибудь. С гранатами у меня теперь напряжёнки нет! А здесь – не банк!

Подсумок сразу с шестью доставшимися мне здесь трофейными боеприпасами прикрепляю на косяк двери, у того места, где находятся язычки замков – отлично помню я, где они, родные. Обегаю за угол – в боковой коридор.

Вот это бабахнуло!.. Звон, наверное, слышно даже на далёкой поверхности… Трясу головой, но слух и не думает возвращаться. Да и ладно: мне тут «прислушиваться» вроде, не к чему. Разве что – к «внутреннему» уху!

Выломать дверь теперь – пара пустяков. Хоть и пришлось пожертвовать ещё одной гранатой. Ну вот и настало время для «упражнений» с местными гудящими цилиндрами…

Поскольку больше нет сил бегать, а дверь теперь ну никак не закроешь, приходится, прислонившись за косяком, терпеть. А чего мне терять – я так и так ни …рена не слышу! О взрыве узнал, впрочем, легко: вон как обломки и осколки полетели через проём!..

Под ногами просело, и полетело, понеслось вниз – ого-го!..

И ощущаю я буквально всем телом, как содрогаются и пол, и стены, и вообще – все могучие конструкции вокруг меня!..

И понимаю, что устарели расчёты древних инженеров. И берёт своё чёртова усталость металла! Что логично: рассчитано было на века, а прошло тысячелетие!

И вот падает, падает, падает вся эта гигантская махина, лишь на краткий миг чуть приостановленная сопротивлением принявших нагрузку соседних антигравитаторов, но…

Но спустя жалкие доли секунды падение продолжается, и с невероятным ускорением! Ощущаю буквально невесомость, взлетая к потолку! Понимаю, что несёмся мы все, с вертушками, местным гарнизоном, и взорванными антигравитаторами – прямо к далёкой пока Земле! И ничегошеньки уже сделать я для своего спасения не успею!

Через кости черепа ощущаю я апокалиптический грохот рушащихся и корёжащихся вокруг меня конструкций, и дикий вой разрезаемого нашей Базой воздуха вокруг!

И понимаю, что цели своей я, конечно, добился…

Но как обычно – ценой своей очередной жизни!

А вернее – жизни очередного клона.

И осталось их, если я правильно помню – всего тридцать один…

Удар и чудовищная боль от него долго отдаётся во всём теле.

Едва удалось вдохнуть, снимая с себя чёртовы очки…

Встать даже не пытаюсь, лежу, и разеваю рот, как чёртова выброшенная на берег рыба. Банальное сравнение – но полностью сейчас отвечает ощущениям: отбил-таки, похоже, я лёгкие…

Надо мной останавливается Санёк:

– Слышь, Волк… Ты… в порядке?

Нахожу в себе силы кивнуть, и не придумываю ничего лучше, как протянуть руку. Санёк, уже с заметной озабоченностью во взгляде, помогает мне подняться. А затем – и идти, опираясь на его плечо. В душевую. Но – уже помалкивает.

Мытьё – настоящее спасенье. Снова чувствую, что почти пришёл в себя, и наконец могу сам дышать и ходить…

В раздевалке Влад говорит:

– Волк. Не в службу, а в дружбу. Поделись?

– Ладно. – чувствую, что и правда – надо бы. Мало ли кому какие умные мысли придут в голову, встретившись с такой же ситуацией! – Только идите поближе. Громко говорить не смогу. Отбил я грудь. При падении.

– Каком падении?! – это Рыжий.

– Расскажу. Ф-ф. – вздыхаю, снова дышу, – Если перебивать не будете.

После рассказа вижу, что ребята растеряны. И расстроены. Многие – хмурятся. Но дальше всех идёт Андрей. Он без обиняков и хождения вокруг да около спрашивает:

– Извини, Волк. Я тебя, вроде давно знаю… Но… С какого бы это переляку ты – ты! – так распереживался за царящую там «несправедливость»?! Никогда тебя особо эта самая «несправедливость» не колыхала, а тут!.. – он разводит руками.

Закусываю губу. Хмурюсь.

А ведь Андрей – прав!