Да здравствует Герберт Уэллс!

Никогда раньше меня «социальные» проблемы того Мира, в который попадал, не волновали.(Как, впрочем, и нашего, когда это не касается лично меня!) Ну, во-всяком случае, не так сильно, чтоб попытаться их как-то… Исправить. И уж тем более – лично взорвать всех «плохих». Раньше я даже стархрычей в каком-то ауле перестрелял – глазом не моргнул! Не говоря уж о том, что всех местных джигитов перерезал, и женщин чуть не изнасиловал!.. И – как с гуся вода! Ни малейших «угрызений»!

А вот на прошлом Задании… Да и на этом. Хм-м…

– Знаешь что, Андрей. Не смогу чётко ответить. Сам пока не знаю, что сподвигло. Но…

Но вот показалось мне в том момент, что то, как сейчас обустроен этот Мир – неправильно. Вот именно – несправедливо! И для самих людей – унизительно, и бесперспективно! И поскольку они там застыли в стазисе, ну, то есть – никто ничего предпринимать не собирался, да и не мог, решил я им немного помочь!

Вернуть металл на родину. И остатки урана-радия. Да и солнце открыть. Нормальное. Чтоб быстрее у них зародилась и возникла новая, обычная, то есть – «наповерхностная», Цивилизация, и чтоб побыстрей грохнулись с неба зависшие там в недосягаемости твари-олигархи. Тьфу ты – их гнусные наследнички!

Влад кивает:

– Ну, в-принципе, это логично. Потому что то, что ты рассказал про этот социум – ненормально, конечно. В натуре – по Герберту. Уэллсу.

– Ага. Только вот у него в романе герой ничего особо исправлять там, в будущем, не собирался. А вот Волк у нас – красавчик! Супердиверсант, одно слово!

Криво усмехаюсь:

– Я свои лавры с удовольствием кому-нибудь отдам. Даром. Только чтоб больше в такую …опу не попадать!

– Согласен. – Влад опять кивает, – Странный Мир. Какой-то… Вывернутый наизнанку!

– Вот-вот. Но, с другой стороны, хорошо, что он достался Волку. Вряд ли кто из нас пробился бы так далеко. И сделал так много!

– Точно, Чекист. Ну а сейчас что-то мы опять заболтались. Пора по домам!

– Да, согласен, Влад. – Василий первым подаёт руку, прощаемся.

У выхода из клуба приостанавливаюсь. Оглядываюсь на двери – словно вижу их в первый раз. Гос-споди!

Неужели я – Я! – и правда – обеспокоился судьбой какого-то Социума?!

Да я ли это?!

19. Собаке – собачья… Жизнь!

В метро приходится сидеть на одной ягодице.

Вторая, зар-раза такая, всё ещё болит. Да и то место, где в руке была «дырка», нагло ноет. И ухо, хоть я его снова вижу в отражении в стекле – тоже. Но – терпимо. За щёку не беспокоюсь: краткий взгляд в зеркало говорит, что ничего там не осталось от кровавой гематомы. Так что – хоть сейчас жениться!.. До свадьбы уж оно точно – заживёт.

Не доходя до подъезда, на лавочке перед соседним, вижу снова одного из наших алкашей – друга дяди Фёдора и Лёшика, дядю Саню, и рядом с ним почему-то – нашего участкового: Василия Петровича. Приостанавливаюсь:

– Добрый вечер, Василий Петрович. Здравствуйте, дядя Саня.

– Здравствуйте, Нигматуллин.

– Здравствуй, Ривкатик… – по глазам дяди Сани и по скукоженным плечам вижу, что проблемы у него. Да и тон очень даже задумчивый. Или, скорее, печальный.

Решаю, что на всякий (Мало ли!) случай нужно бы мне послушать «внутренним ухом», в чём там у них дело. Потому что оба после того, как поздоровались, помалкивают. Васильпетрович смотрит на меня, дядя Саня – на свои шлёпки. Явно ждут, когда пройду себе мимо.

Ну, вернее, это Васильпетрович ждёт. Дядя Саня же – мается.

Иду. Подстраиваюсь. Ага. Хм-м… Хм. Вот оно как.

Кто-то убил тётю Марусю из первого подъезда, ограбив квартиру, а убийству попытавшись придать такой вид, будто старушка сама поставила на газ кастрюлю, да и не смогла выключить: упала, ударилась головой, и потеряла сознание.

Но, к счастью, к ней зашла племянница, Лиза, или Лизавета, как звала её тётя Маруся. Пришла в ужас, конечно! Но что делать, быстро сообразила. И выключила конфорку, прежде, чем выкипел борщ, кастрюля расплавилась, и газ к чертям взорвался! И позвонила в скорую, и в полицию. Это вычитал у Васильпетровича.

А прошерстить мозг дяди Сани нетрудно: всё лежит на поверхности. Он изо всех сил пытается скрыть, что видел, (Поскольку тщетно искал, с кем бы – на троих!..) как в половине четвёртого, когда всё это дело, оказывается, и заварилось, из подъезда тёти Маруси выходил его ещё один «старинный» кореш. Витёк.

Сейчас безработный, и вконец опустившийся алкаш, который иногда за бабки подстригал газон, имевшийся в палисаднике перед квартиркой бабы Маруси, и помогавший ей с перестановкой мебели, хождением с магазин, да и вообще – не гнушался подработать мальчиком «подай-принеси».И просто нагло попрошайничать у жильцов.

Лет Витьку примерно пятьдесят пять, но выглядит он на все шестьдесят. И даже пять. И вижу я в мозгу дяди Сани, что и подставлять «кореша» ему не охота – во-первых, страшно – а вдруг ещё пришибёт?! – а во-вторых, нельзя покрывать того перед лицом Закона. Всё-таки, такое дело… Убийство. С другой стороны – вдруг просто – совпадение?

А ну как – на самом деле не Витёк?!