Да здравствует Государь!

Становые по всеми северо-востоку России упрочили правило — даром пользоваться десятскими, как домовой прислугой. Их заставляют чистить лошадей, пилить дрова, возить на себе воду для сада, кормить кур и свиней, таскать на реку белье, а часто и полоскать его. Если это отличается от крепостного права то лишь тем что становые не кормят своих невольных слуг: те получают от своих сельских обществ по пятнадцать копеек в день согласно земским постановлениям. Таким образом, мы видим, что во всей России от Финляндии до Урала сельская полиция либо сдирает мзду — с нашего нищего села! — в голосе Победоносцева прорвалась тяжелая злость, — либо эксплуатирует безответных мужиков, с которыми обращается, как… как с хлевным скотом. И это решительно всем известно. Занимаясь делами невьянских погорельцев, я выяснил что в соседнем уральском Александровском заводе при квартире станового всегда дежурят трое-четверо десятских, которые задаром чистят самовары, носят воду, возятся с детьми, ходят за коровой, убирают навоз и снег. И все это происходит и в Сибири, и на Волге, одним словом, везде в России. Сплошное взяточничество…

Но — Государь — вы спросите — почему не жалуются? Почему они платят эти взятки деньгами и натурой — может возникнуть вопрос? А потому, что жизнь наших низов в огромной степени, покоится целиком не на писанном законе, а на обычном праве полицейского участка — то обыватель, по сути подданный Вашего Величества — но и полицейского участка — причем царская власть высоко и далеко — а городовой — рядом, — опять сарказм свел губы Победоносцева в ниточку. И обыватель — весьма от полиции зависящий, воспитанный рядом поколений в неустанном трепете пред ней, определяет свое настроение велениями, исходящими из участка. Лавочник, трактирщик, подрядчик, купец средней руки и прочие могут жить только с разрешения участка и во всякую минуту дня и ночи почти всяк из них может быть разорен и преследуем. Причем на законных основаниях — протоколом, актом о не свежей провизии, о несоблюдении санитарных требований и обязательных постановлений, о скандале в гостинице, о тухлой солонине и недоданных рабочим деньгах у подрядчика можно остановить любое дело и даже пригрозить арестным домом.

Как тут не откупится?

Покупка начальства — историческая черта русского, смиренного человека… Славянофилы… — в голосе бывшего обер-прокурора прозвучала высокомерная ирония — и еще нечто — как отголосок давнего уже забытого почти — но все еще важного для говорившего спора с кем. Славянофилы призывали думать, что эту черту воспитали в нас татары. Ах, эти татары!.. Чуть что не хорошо у нас, все на татар взваливаем… Татары… — грустно рассмеялся Константин Петрович… В одном из последних номеров газеты «Le Matin» рассказывается, что бакинские нефтепромышленники были до сих пор вынуждены откупаться взятками не только от полиции но и от местных разбойников. Татары откупаются от татар! Как выразились французские журналисты «Les inkovtnients de cette singuliere assurance» — странная и неудобная страховка. Я счел что газета сия может проявить недоброжелательство к России — словно предупреждая вопрос продолжил Победоносцев. И снесся с моими знакомыми из РоПиТ что занимаются нефтеналивными судами на Каспии. Увы — это так. Тамошние разбойники — именуемые также «качи» являют уже своеобразную ночную власть — как в некоторых городах Североамериканских штатов Что хуже — некоторые богатеи не только платят им дань — но и используют для решения торговых споров.

Император промолчал — а про себя ругнулся черным словом.

Он давно ведь знал что в кавказских владениях империи Российской не все ладно — ох — не все. Хоть в приглаженных отчетах из канцелярий наместников и губернаторов — хоть в докладах на высочайшее имя нет — нет да и проскальзывала правда о бедах и неурядицах в крае.

— Константин Петрович — а у вас есть соображения как исправить дело? — Георгий старался сохранить невозмутимый вид. Возможно у вас есть предложения — кого именно из чиновников следует заменить для так сказать облегчения положения.

— В том то и беда Ваше Величество что нет… — Победоносцев был искренне опечален. В том то и беда! Конечно — каких то чинов и в самом деле недурно согнать с мест и даже отдать под суд. Но дело здесь вовсе в тех или иных злонамеренных лицах, а в глубоких корнях, без оздоровления которых одними переменами в личном составе говоря языком того самого морского ведомства, кое я проверял, все равно достигнуть ничего не удастся.

— Ну что ж, — ощущая немалую растерянность и изо всех сил стараясь ее не показывать, Георгий поднялся. Ваш доклад я распоряжусь изучить в Государственном Совете — но все же хотел бы получить в ближайшее время еще и доклад другого рода — о путях к исправлению сложившегося положения.

Мысль странная и неожиданная посетила монарха.

Победоносцев сегодня сделал то чего от него трудно было ожидать — ополчился на полицию…