Да здравствует лорд Kоp!

Кевин? Нельзя было ошибиться в племенной татуировке на щеках. Часть Кенрика в этом заимствованном теле откликнулась на эту маркировку: он слышал свое шипящее дыхание, сознавал, что его руки хватаются за ножны, в которых не было оружия.

Разговаривавший с Кевином был ниже ростом, почти карликом. Мантии на нем не было, его коренастое тело было прикрыто лишь снизу — штаны, соединенные с сапогами. Они были сделаны из жесткого материала, похожего на кожу, переливчато блестевшего при движении, будто покрытого опаловой чешуей. Его широкие плечи и выпуклая грудь густо заросли грубыми черными волосами, и пучок таких же волос свисал странной прядью с кончика подбородка, хотя все лицо было гладким. Волосы на голове были причесаны и удерживались чем-то вроде гребня. Волосы на теле наполовину скрывали изобилие драгоценностей, оправленных в металл, украшавших его грудь и шею.

Пират? Значит, правда, что люди Дупта пришли в Храм Орма. Одного взгляда на эту трехстороннюю партию было достаточно, чтобы удостовериться в затевающемся здесь ужасном бедствии для Ланаскола.

До Кенрика доносилось лишь бормотание, но слов он не мог разобрать, как ни старался. Не стоило задерживаться у этого глазка, поскольку цель его поиска была еще впереди. Он отошел, размышляя о значении виденного.

Союз Пиратов с любым племенем был сам по себе сенсацией. Пираты всегда были врагами всех остальных. Причины, по которым они исключили себя из человеческой расы, были давным-давно забыты, но они были настолько чужды всем другим, что могли рассматриваться как особый вид. Настоящая их родина была тайной, потому что все их набеги совершались с воздуха, и никто не мог выследить их. Технология Вал лека не дошла до путешествий по воздуху, и, значит, Пираты были неуязвимы.

Они летали на громадных крылатых рептилиях, в какой-то мере напоминавших древних ящеров родного мира Кенрика, живших до возникновения человека. Эти звери сами по себе были страшными противниками в сражении. Управляемые людьми, они были опасны вдвойне. Число пилотов, как и их летающих животных, намеренно было незначительным: отряд, совершающий набег, никогда не содержал более десяти человек, но и в столь малом числе они устрашали. Пока они грабили только фермерские общины, рыбачьи поселки на побережье, караваны торговцев, глупо было рисковать лишними потерями ради короткой вылазки.

Кенрик подумал, что, видимо, он находится как раз над холлом. Его рука нащупала глазок, на этот раз слева. Он посмотрел в него, но увидел не холл, а небольшую комнату. Там стоял массивный стол на толстых тумбах-ножках со столешницей из сверкающего камня киффа. Во главе стола, почти под самым глазком, стоял стул с высокой резной спинкой, на другом конце — второй, а вдоль стола шли скамьи. Все стены, за исключением той, где было отверстие, были увешаны полосами красной ткани, создающими неприятное впечатление ловушки, которая вот-вот схватит и задушит сидящих за столом. Однако четверо мужчин, бывших там, казалось, чувствовали себя спокойно.

Они сидели на скамьях попарно, друг против друга, и гладкая поверхность стола отражала всех четверых. Все они были разными: один был жрецом в красной мантии одного цвета с драпировками стен, так что временами как бы сливался с ними, тем более что его капюшон скрывал лицо и двигались только руки. Рядом с ним сидел один из Пиратов, очень похожий на того, которого Кенрик только что видел. Он играл чем-то — судя по звуку, металлическим, — что было прилажено к его руке и было снабжено страшными когтями, в которые он сунул руку, как в перчатку.

Напротив них, направо от Кенрика, сидели двое «других. Один был в одежде придворного из Ланаскола, и на груди его туники была вышита эмблема. Кенрик машинально коснулся своей, сравнивая. Королевский герб! Неужели Кор-Кинг уже здесь? Однако нельзя было предположить, чтобы кто-то из его людей так по-приятельски сидел с Пиратом.

Мог быть только один ответ: леди Яракома. В своей растущей амбиции она могла бы сделать последний шаг — самой связаться с врагами Кор-Кинга и послать сюда своего представителя. Трапнелу очень хотелось, чтобы в эту минуту в нем появилась собственная память Кенрика.

Четвертый, незнакомый человек был одет как горожанин низшего класса. Он выглядел довольным тем, что сидит со знатью, что жрец и Пират слушают его, но говорил он так тихо, что Кенрик улавливал только повышение или понижение тона.

Незнакомец достал палочку для письма и стал быстро чертить на столе, но ему не удалось закончить то, что он хотел изобразить; занавеси на левой стороне сдвинулись в сторону, чтобы пропустить еще одного жреца. Он остановился в проходе, давая дорогу невысокому человеку, закутанному в мантию, слишком широкую для его худого тела.

Мантия была окаймлена на уровне плеч перекрещивающимися ржаво-оранжевыми полосами, воротник был отделан более тщательно, чем у других. Сидящие за столом переглянулись, и жрец, придворный и тот, что рисовал, встали. Только Пират, усмехнувшись, остался сидеть. Он явно подчеркивал свое нежелание быть вежливым.