Да здравствует ворон!

Тот попытался настоять на своем, но тут возле стоявшего на отшибе здания зашумели: оттуда, шатаясь и опираясь на служанку, выбрался – почти выполз Сумио.

Недоставало левой руки от локтя и левой ноги от колена – и все же он был жив и в полном сознании. Как же давно они не видели, чтобы он сам двигался! Масухо-но-сусуки теперь точно знала, что он в порядке, и почувствовала, как с души упал тяжелый груз.

– Сумио! Разве тебе можно вставать? – закричал молодой господин.

Тот не обратил на хозяина никакого внимания и обеспокоенно спросил:

– Кто отправляется на священную землю?

Голос его звучал хрипло, но твердо.

Масухо-но-сусуки поджала губы и решительно вышла вперед.

– Решено, что отправлюсь я.

– Ты?! Но почему? Это ведь совсем не обязательно! – ответил Сумио.

– Мне сказали, что там нужны женские руки. Не думаю, что будет мудро противоречить Ямагами.

– Но ведь ты даже не умеешь оборачиваться!

Сумио сделал такое лицо, будто настал конец света, а девушка лишь недовольно удивилась: тоже мне, вспомнил.

– С тех пор как я остригла волосы, я тренировалась оборачиваться и даже летать. Я вполне смогу убежать оттуда сама и уж как-нибудь найду, как передать сообщение.

– Но ведь…

– Я такая же, как ты: кто-то должен это сделать, поэтому я туда и отправляюсь.

– Ты можешь погибнуть!

– Знаю!

– Тогда чего стоят мои увечья?! – выкрикнул он, и Акэру сделал удивленное лицо.

Слова Сумио подтвердили подозрения Масухо-но-сусуки насчет его чувств. Это обрадовало девушку и в то же время разозлило. Конечно, она надеялась еще раз спокойно поговорить с ним, но как все-таки легко он умеет вывести ее из себя! И Масухо-но-сусуки заявила:

– Как вы пытались защитить нас, так и мы хотим защитить вас. Что в этом плохого?

Она посмотрела Сумио прямо в глаза, и тот скривился.

– Ты хочешь, чтобы я поблагодарил тебя за то, что жертвуешь собой ради нас? Разве я могу это сделать?

– Как странно! Когда ты делал то же самое, ты считал, что это само собой разумеется, а когда я пытаюсь поступить так же, говоришь такие вещи!

Сумио осекся и проглотил уже явно заготовленные слова.

«Пожалуй, это даже мило, когда он не находит слов», – подумала она.

И тут…

– Ты всегда была упрямой. Что ж, придется тебя отпустить, – послышался спокойный ответ.

Ее сердце дрогнуло. Прошло совсем немного времени с тех пор, как она слышала этот голос, но ей показалось, что это было давным-давно. Из коридора не спеша вышла Хамаю – интересно, сколько времени она там простояла?

Ее черные волосы, обычно забранные в узел, теперь спадали на плечи, будто она только что встала с кровати. На плечах – любимая накидка лазурного цвета, под ней – спальное кимоно. Масухо-но-сусуки показалось, что глаза госпожи чуть красные, но Кикуно этого, кажется, не заметила и бросилась к Хамаю с воплем:

– Госпожа Сакура! Что вы такое изволите молвить?!

– Эта дама мне больше не служит. Мне все равно, умрет она или нет, – отрезала та.

Масухо-но-сусуки закусила губу. Она и правда сама испортила отношения с хозяйкой, но оказалось очень больно слышать такие откровенные слова.

Вдруг Хамаю тихонько добавила:

– Поэтому я говорю не как госпожа, а как подруга…

Масухо-но-сусуки резко взглянула на нее. Та тоже смотрела прямо ей в лицо.

– …Иди, Масухо-но-сусуки. Своими руками завоюй свою судьбу, я иного от тебя и не ждала. Только обязательно возвращайся целой и невредимой.

– Хамаю… – не выдержала девушка и бросилась подруге на шею.

Та крепко обняла ее в ответ.

– Спасибо, Хамаю. Прости, что я заставляла тебя выслушивать мои капризы.

– Это ты прости меня, упрямую. Но я больше всего на свете желаю тебе счастья.

Вытирая слезы, Масухо-но-сусуки улыбнулась:

– Будь ты мужчиной, я бы непременно захотела тебя в мужья.

– Это честь для меня, – широко ухмыльнулась подруга.

Масухо-но-сусуки заговорила серьезно:

– И даже если бы я была мужчиной, я бы желала иметь такую спутницу жизни, как ты.

Теперь Хамаю выглядела потрясенной:

– Ну, знаешь…

Пожалуй, истинное значение этих слов, кроме нее, поняли только Кикуно и молодой господин. Напоследок Масухо-но-сусуки прошептала Хамаю на ухо:

– Знаешь, Хамаю, смысл нашего существования не только в том, чтобы рожать детей.

Поняв, что самое важное для нее – сохранить себя, она осознала, что любит подругу за то же стремление. Масухо-но-сусуки очень хотела сказать это госпоже, перед тем как уйти. И тогда та вдруг улыбнулась невиданной прежде, ласковой улыбкой:

– Спасибо.

Эта женственная улыбка была краше всего на свете.

Разорвав объятия, Масухо-но-сусуки кивнула и отвернулась. Кикуно, увидев, что намерение хозяйки не изменится, взвыла и закрыла лицо руками. Акэру и Сумио, о которых все забыли, только растерянно смотрели, как девушка, обменявшись взглядами с молодым господином, направляется к коню.

– Сестрица! Умоляю, не ходи туда! – закричал он.

А за ним взмолился и Сумио:

– Пожалуйста, девица, прошу!

– Отойди в сторонку, мужчина. Это тебе за твою выходку! – игриво заявила Масухо-но-сусуки и больше не оборачивалась. – Я еще вернусь!