Да здравствует ворон!

Прошлое «я» Надзукихико не могло этого понять. Пусть даже его забыли другие, но если бы он поддерживал свое самосознание, то не мог уйти в небытие. И все же он отказался от этого самосознания.

– Но почему я забыл?

– Вам совершенно незачем об этом волноваться.

Ахнув, он поднял голову: со стороны все так же распахнутых ворот из-за заграждения вышел человек. В отражении светящихся ручьев по обе стороны от ворот блеснула лента штабного офицера, вышитая золотом. Лаково-черное уэ человека развевалось в такт шагам, мягкие волосы колыхались на ветру – это приближался Юкия.

За ним шли Акэру, Нацука и бледный старший жрец.

– Юкия! Ты откуда? – удивленно обратился к нему Надзукихико.

Тот бросил равнодушный взгляд на тела вокруг.

– Это я уничтожил обезьян. Узнал от тэнгу, что вы возвращаетесь, а здесь оставался самый крупный из них, – вот я и прибыл для зачистки.

Юкия оставался спокоен.

– Думаю, я понимаю ваши мысли. Но это дела давно минувших дней. Никто теперь уже не знает, что там на самом деле произошло. Я знаю, что вы захвачены желанием искупить свою вину, и все же прошу вас, не надо возлагать тяжелый груз ответственности на весь народ, который вы должны оберегать.

– Юкия! – гневно воскликнул Надзукихико. – Неважно, что я не могу этого вспомнить. Это было. И гнев обезьяны тому доказательство.

Юкия презрительно посмотрел на иссохшие останки Оодзару.

– Если они хотели что-то вам рассказать, должны были и подтвердить это. Если нет никаких доказательств, никто не обязан им верить.

И он фыркнул.

– Если вы остатки мощи божества, так и обезьяна тоже истаскавшийся бог. И никто не знает, насколько правдиво то, что она говорит.

Он обратил уверенный взор к молодому господину:

– Кодзару действительно не испытывал к нам ненависти. Возможно даже, он был нам благодарен. А верить, что все твои сородичи чувствуют то же, что и ты, и заставлять их следовать за собой по меньшей мере неразумно.

– Но я не должен был забывать! – Голос Надзукихико выдавал его муки. – Я совершил ошибку. Совершил преступление. Я не знаю, как возместить это обезьянам…

Юкия вдруг совершенно бестактно прыснул.

– А кто сказал, что вы должны им что-то возмещать?

– Но как же… – попытался возразить Надзукихико, и тут Юкия вдруг заговорил другим тоном.

– Так, может, вы, Ваше Высочество, сейчас заявите, что и смерть Сигэмару была необходима ради искупления? – С искаженным лицом Юкия ткнул пальцем в тела обезьян и сорвался на крик. – Он убил моих друзей! Он пытался сожрать мою семью! Пусть даже он сделал это ради мести, я не могу его простить и не раскаиваюсь, что всех их убил. Не может быть и речи ни о каких просьбах о прощении.

От крика его лицо покраснело.

– Юкия…

– Они сами напросились! Мертвые уже ничего не скажут – это как раз про них.

В его глазах бушевало пламя, и Надзукихико увидел в них его душу. Он не может этого принять. И не хочет. Ему нельзя.

– Если они правда думали заставить нас раскаяться, не надо было прибегать к силе. Какое они имеют право обвинять нас, если сами сделали то же самое?

Юкия почти рычал, и его облик до странности походил на ненавистного обезьяньего бога, которого он сам сейчас проклинал. Все оправдания, все объяснения своих поступков высшим благом возникают потом. И никакой истины в них нет.

– Упиваясь прошлыми переживаниями, Оодзару уничтожил все свое племя – какой же болван!

– Юкия! Но я не хочу повторять ту же ошибку!

Юкия сухо рассмеялся.

– Не перед кем повторять ошибки. Ямаути будет уничтожена, этого не изменить. И поэтому на наших плечах сейчас лежит другой груз: сделать исчезновение нашей страны по возможности достойным.

Он заговорил серьезно.

– В общем, я прошу вас: скройте от народа Ямаути ваши отношения с обезьянами. Я сберегу вас вместе с вашей тайной. Только замкните свои уста навеки. Возможно, вы лишь остатки божества, однако вы все равно наш старейшина, – тихо провозгласил Юкия. – Пожалуйста, поймите это.

Он развернулся и двинулся прочь, но улыбнулся, бросив взгляд на тело Оодзару у себя под ногами.

– Тебе, наверное, жаль? Я не разочарован. И не раскаиваюсь. Кто будет оглядываться на прошлое?

Глядя на пугающую улыбку на лице Юкии, молодой господин наконец понял, что сделал советник Эйдзю. Юкия – вот ради кого он сжег все книги.

* * *

Светало. Заметив краем глаза, что небо на востоке начало розоветь, Юкити вытер пот со лба. Воспитанники Кэйсоин наводили после сражения порядок на Рёундзане. Раненых унесли к врачам, тела переместили куда им указали. Вокруг неубранных трупов обезьян собрались простолюдины, потерявшие семьи. Плача, они швыряли в мертвецов камни, били их ногами, и никто их не останавливал.

Солдаты не ослабляли бдительности и сторожили Рёунгу, в любой момент готовые взлететь. Старший брат Юкити отправился к Кин-мон еще вечером.

«Как он там?..» – Юкити глянул в сторону Тюо и заметил, как по безоблачному рассветному небу направляется сюда группа вооруженных всадников.

Вокруг сразу зашумели:

– Это из штаба!

– Господин Юкия вернулся!