Да здравствует «Застой»!

Во все «застойные» эпохи есть свои недовольные. Они не имеют народной поддержки и волей-неволей кончают бегством из своего общества. И при Алексее Михайловиче был свой «невозвращенец», дьяк Приказа Тайных дел Григорий Котошихин. В 1664 г. он бежал из Московии в Польшу. Проведя некоторое время в Польше, он давал консультации по вопросам обороноспособности Московии, а затек перебрался в Пруссию и далее в Любек и в Швецию. В 1666–1667 гг. он жил в Стокгольме под именем Ивана Александра Селицкого, где «при ободрении» государственного канцлера графа Магнуса Делагарди и составил свое описание быта, нравов и политического устройства России.[149]

Судя по всему, с головой у этого Сахарова XVII века было не лучше, чем у «нашего». Котошихин (без особенных причин) убил своего домашнего хозяина и был казнен. Как и «наши» диссиденты, никакой поддержкой в народе он не пользовался, и о нем в России мало что знали.

Экономический подъем

В XVI веке ничего подобного еще не было, а в XVII веке замкнутость отдельных районов Московии разрушается быстро. В годы «застоя Алексея Михайловича» Поволжье славится выделкой кож, Поморье — солью и изделиями из дерева, Смоленск, Новгород и Псков — льняным полотном, и все эти районы начинают торговать между собой, обмениваться своими изделиями.

В «никакие годы Алексея I Михайловича» формируются такие знаменитые центры народного художественного производства, как Хохлома и Гжель.

Основной центр железоделательного производства сложился в уездах к югу от Москвы: Серпуховском, Каширском, Тульском, Дедиловском, Алексинском. Тульское железо и серпуховский уклад были известны далеко за пределами этого района.

Второй центр железоделательного производства — это Север: Тихвин, Заонежье, Устюжна Железнопольская. Сошники, сковороды, гвозди, ножи, топоры, скобы из Великого Устюга — в Москве, Смоленске, Ярославле.

В отличие от «передовых» стран Запада, Торговый устав 1653 года предусматривает полное уничтожение внутренних пошлин! Тогда как во Франции внутренние пошлины были до 1793 года, Германия до 1870 года оставалась конгломератом независимых княжеств — как Русь XIV века.

В «годы застоя XVII века» появились в Московии и крупные производства.

Как мануфактуры организованы традиционные промыслы Руси: рыбные и соляные промыслы низовьев Волги, Севера. Организовывали эти промыслы купцы, вкладывавшие свои капиталы и прекрасно умевшие объединять эти капиталы, делая «обчества» на паях.

А масштаб производств был громаден — в одной Соли Камской работало одновременно 200 соляных варниц, добывавших до 7 миллионов пудов (более 110 тысяч тонн) соли в год. Из Астрахани каждый год вывозились до 300 тысяч пудов (4800 тонн) соленой рыбы и красной и черной икры.

Канатные дворы в Вологде и в Холмогорах возникли еще в XVI веке, и они быстро восстановились после разорения Смутного времени. Тогда же в Архангельске возник совершенно новый Канатный двор, которого там раньше не было. О масштабе этих предприятий говорит хотя бы число работающих на Вологодском канатном дворе — более 400 человек. А Холмогорский двор давал канаты для оснастки четвертой части кораблей английского флота — второго по размерам в мире (после голландского).

Это все — примеры производств, организованных совершенно по-«буржуазному».

Историки дружно отмечают для всего XVII века возрастание роли вольнонаемного труда на купеческих мануфактурах и на транспорте — на Волжском, Сухоно-Двинском водных путях. То есть отрыв производств от крестьянского отходничества, от мелкой крестьянской промышленности — то есть от положения чего-то второстепенного по сравнению с основным — земледелием. В XVII столетии вырастает класс людей, все слабее связанных с аграрным хозяйством, а следовательно — и с аграрным обществом, и с теми формами общественного сознания, которые порождены аграрным обществом.

Как оценить все эти явления? А очень просто: как развитие русского капитализма. Как развитие капитализма, протекающее совершенно автономно от европейского, и пока что не испытывающего даже отдаленного воздействия своего европейского собрата.

Расцвет культуры в Московии

Считается, что европеизацию России начал Петр I, который «Россию вздернул на дыбы». Но и в официальной переписке, и в частных письмах и записках людей XVII столетия, стоит зайти речь о европейских делах, тут же начинают мелькать «комиссариусы», «резиденты», «агенты», «фриштыки» и «плезиры».

Про «резидентов» и «агентов» идет речь в царской грамоте псковскому воеводе в 1642 году. Ордын-Нащокин даже в письме к Алексею Михайловичу в 1660 году упоминает «шведского резидента».

На протяжении всего столетия складывается тот забавный русско-немецко-французский салонный жаргон, который мы привыкли считать явлением, целиком присущим XVIII веку, и над которым привыкли смеяться. Только в XVII веке применение этого жаргона имеет свои пределы: он применяется, когда речь заходит об иностранных или международных делах, а при обсуждении всего русского совершенно не применяется.