Да здравствуют медведи!

В Атласе промысловых рыб СССР говорится, что морской окунь растет восемь лет и во взрослом состоянии достигает тридцати — тридцати пяти сантиметров. В наши тралы такого окуня попадается меньше половины. Вылавливая молодняк мы на годы вперед сокращаем воспроизводство окуневого стада.

Если окунь пойман, его в океан не вернешь. Но можно прекратить лов в одном районе и уйти в другой. Однако где гарантия, что там молодняка будет меньше, а не больше? Для этого нужно знать, где и когда нерестится окунь, где и когда нагуливает жиры, каковы его запасы и плодовитость, кто его друзья и враги. Может, ихтиологи и располагают этими сведениями, мы о них понятия не имеем.

Существовала некогда на Руси подсечная система земледелия. Приходили люди, валили лес, жгли его. А пепелище распахивали и засевали. Когда же земля истощалась, бросали ее на произвол судьбы и жгли дальше. Благо леса было много.

В земледелии эта система себя изжила. Познав законы плодородия земли, человек стал ее удобрять, орошать, осушать, разработал методику севооборотов.

Но в рыбном промысле подсечная система продолжает господствовать. У нас много писали о том, как эта система «подсекла» ценные породы рыб на Каспии и в Азовском море. В последнее время заметно сократились и уловы трески на Баренцевом море, славившемся огромными запасами этой рыбы. Промышляли здесь главным образом тральщики, работающие на угле. А шлак выбрасывали там, где ловили. За какой-нибудь десяток лет банки и отмели, где кормилась и нерестилась треска, оказались заваленными толстым слоем шлака. Пришлось мурманчанам искать новые районы промысла, идти за треской в океан.

Говорят, океанам опасность истощения рыбных запасов пока не угрожает. Но флот увеличивается с каждым годом, техника совершенствуется, уловы растут. Резкое уменьшение запасов лососевых на Дальнем Востоке, мрачные прогнозы на промысел сельди в Северной Атлантике предупреждают о том, что наступила пора отказаться от взгляда на океан как на сказочное поле, где можно не сеять, не пахать, а только калачи собирать.

Но океан открыт для всех. Чтобы изучить и сохранить его богатства, необходимо широкое международное сотрудничество. Видно, такая уж нынче эпоха, — куда ни кинь, везде развитие техники требует объединения усилий всего человечества.

Глядя на поднимающиеся из-за горизонта пышные кучевые облака, мы рассуждаем об этом со вторым штурманом и акустиком в рулевой рубке.

— Послушай, Олег, — говорю я, — не пора ли на таких плавучих рыбзаводах, как наш, иметь своего ихтиолога, хотя бы одного на флотилию, — ведь имеет же каждый мясокомбинат своего ветврача? Неужели удобней изучать рыбу на берегу?

— Отчего же на берегу? Ихтиологи ходят в море… Но, по правде говоря, быстро укачиваются. По-человечески это понятно, я ведь рассказывал о своей жизни…

Как-то за шахматами Олег, разговорившись, подсчитал, что, с тех пор как он стал научным сотрудником, больше половины его жизни проходит в море. «Вернешься с моря — жену не узнать, а о сыне и говорить нечего… Рваная выходит жизнь… Ну, а что делать? Не на берегу же испытывать поисковую аппаратуру?»

Нет, Олег не жаловался, просто делился трудностями своей научной профессии.

— Однако, говоря серьезно, главная причина, укачивающая наших ихтиологов, не в этом… Вот тебе факт: Азово-Черноморский институт рыбного хозяйства установил, что за четыре года запасы бычка в бассейне сократились в три раза, и, чтобы не истощить море вконец, потребовал сократить лов. Но толку чуть — вычерпывание бычка продолжается… Примерно то же самое несколько лет подряд творилось с салакой в нашем Рижском заливе. Как тут не укачаться… Говоришь, пора иметь на борту ихтиолога. Да что толку, если он не будет иметь власти? Таких, как Поленыч, словами не убедишь!

— Мы не исследователи, а промысловики, — не то всерьез, не то с иронией изрекает Дзиган. — Наше дело — выполнять план!

Какое это высокое слово, если вдуматься, — план! Оно обозначает умение рассчитывать наперед свою деятельность и предвидеть ее результаты — качество, из всех живых существ присущее только человеку. С этим словом связана целая историческая эпоха, когда человечество, овладевая законами общественного развития, учится сознательно направлять свои усилия, предвидеть будущее и приближать его.

Но нет такого высокого слова, которое нельзя было бы унизить, выхолостив его смысл. Какой же это план, если он не содержит в себе научного предвидения? Это всего лишь новая форма маскировки старого копеечно-арифметического отношения к жизни.

Из школьных учебников нам известно, как ради сиюминутной выгоды были истреблены целые виды животных, таких, как морские котики или гренландские киты, сведены огромные массивы леса, уничтожение которых привело к обмелению рек, вымыванию и выветриванию плодородных почв на площади, равной целым странам. Но кто знает цифру 1630?