Дача на Петергофской дороге

А. Я. Панаева — убежденная представительница «натуральной школы», и «Семейство Тальниковых» выражает социально-политическую сущность данного направления со всей полнотой. Именно это и вызвало цензурный запрет произведения. Отчетливо обнаруживает себя метод критического реализма в повести «Степная барышня», вошедшей в нашу книгу. Об этом говорит ироничная трактовка образа главного героя, от имени которого ведется повествование, резко обличительный портрет его товарища, помещика Ивана Андреича, сатирическое изображение семейства Щеткиных. Но в этом реалистическом обрамлении таится романтическое ядро. Печать возвышенной духовности несет образ героини, «степной барышни» с нарочито прозаичным именем Феклуша. Ее непосредственность вызывает недоумение главного героя, пересуды соседей, обвинения в непозволительной странности, испорченности. Лицемерие и фальшь этим обществом выдаются за норму, бесчеловечность не встречает осуждения, а искренность, чистота, бескорыстие воспринимаются им как пороки.

Произведение, заключающее книгу, опубликовано в 1859 году, когда революционная ситуация стала ощутимой реальностью. Вспышки крестьянских волнений сотрясали страну, наступил период, о котором В. И. Ленин сказал, что низы не хотели, а верхи не могли жить по-старому[13].

Не могла и не хотела жить по-старому и значительная часть женского населения России. Женский вопрос, открытый для обсуждения в 30-е годы, теперь, накануне 60-х, обрел небывалые в прошлом масштабы. Журналы «Современник», «Отечественные записки», «Русское слово» начали поход за совершенствование женского образования, за ослабление семейного деспотизма, за право женщин на творческий труд. Публицистам приходилось доказывать, казалось бы, очевидное. Так, например, «из всего сказанного следует, что умственные способности принадлежат женщинам так же, как и мужчинам, и если в этом случае допустить разницу, то она состоит скорее в качествах или свойствах способностей, чем в их объеме или обширности»[14].

Нет, капризом, прихотью, случайностью в 50-е годы, в отличие от 30-х, уважающие себя издания уже не объясняли женское творчество. Уже многие десятки женщин начинали работать в журналистике и литературе стенографистками, переводчицами, корректорами, литературными редакторами. И, подобно А. Я. Панаевой, пробовать себя в творчестве.

Дискуссии протекали теперь не только в салонах и журналах, но на сходках, в кружках, университетах и семинариях, в массе разночинских семей.

Из «вопроса» социальная заинтересованность в судьбах женщин стала «движением» — нарастающей борьбой с неравноправным положением половины человечества. Это движение — неотъемлемый и значимый компонент развития революционных ситуаций 60-х, а впоследствии и 80-х годов.

Заключающее книгу произведение лишь косвенно передает напряженность наступившего времени уже потому, что действие в нем отнесено к концу XVIII века. И все же передает, потому что несет горячее слово в защиту достоинства женской личности. Здесь вновь тайный брак, вновь бегство от деспотизма главы семьи, сюжетно напоминающие повесть Н. Дуровой «Угол». Но как изменилась художественная трактовка сюжета! Насколько жизненней, рельефнее, сочнее выписана у Н. Соханской ситуация, полнокровнее действующие лица, убедительнее развитие конфликта. Русская литература вступила в пору расцвета реалистического метода. И наряду со всемирно известными его корифеями важную лепту в утверждение принципов «натуральной школы» внесли и малоизвестные ныне писатели и писательницы. Н. Соханская (псевдоним Кохановская) — одна из таковых. В пору выхода ее произведений «После обеда в гостях», «Кирилла Петров и Настасья Дмитровна», «Из провинциальной галереи портретов» критики писали: «Родник, откуда точится содержание повестей г-жи Кохановской… это — народная жизнь. В разбираемых повестях слышно не простое только знакомство с нею и не внешнее только сочувствие, но внутренняя близость к ней и положительное усвоение… Мы столько ценим этот новый прекрасный талант, что, признаемся, страшно дрожим за губительное действие внешних указаний и всякого авторского развлечения похвалой или осуждением»[15].

Сходные мнения о художественных достоинствах рецензируемых произведений писательницы высказали Д. И. Писарев и М. Е. Салтыков-Щедрин. Отмечены были и ноты идеализации патриархальной старины, мешающие глубине реалистического исследования.