Дафнис и Хлоя (СИ)

Тогда Дафнис принёс в дар Пану свою свирель. И, поцеловав Хлою, будто он нашёл её после бегства, погнал стадо, играя на новой свирели, - ведь уже надвигалась ночь. Погнала и Хлоя своих овец, собирая их напевом свирели. И козы бежали рядом с овцами, и Дафнис шёл близко от Хлои. И до ночи они наслаждались друг другом, решив с рассветом пораньше выгнать стада. Как сказали они, так и сделали. Только лишь день забрезжил, они пришли на пастбище и тут обратились с приветом - сначала к нимфам, за ними и к Пану, потом же, под дубом усевшись, стали играть на свирели, потом - целовать, обнимать друг друга. Обнявшись, легли, но, ничего не достигнув, поднялись. Захотели поесть и они пили вино, смешав его с молоком.

Разгорячившись всем этим и став смелее, они завели друг с другом спор, любовную ссору, и скоро до клятв в верности дошли. И Дафнис поклялся Паном, подойдя к его сосне, что ни дня не будет жить без Хлои, а Хлоя поклялась Дафнису, - призвав нимф и войдя в их пещеру, - любя его, жить и умереть. И Хлоя, ещё девочка, так была простодушна, что, выйдя из пещеры, решила ещё одну клятву взять с него.

"Дафнис! - сказала она. - Твой Пан - влюбчивый бог и неверный: он любил Питию, он любил Сирингу. Он вечно пристаёт к дриадам, не даёт прохода нимфам, стерегущим стада. Он небрежно относится к клятвам и не подумает тебя наказать, если ты будешь любить многих женщин, - больше чем тростинок на твоей свирели. Ты лучше мне поклянись этим стадом и той козой, что вскормила тебя, что ты не покинешь Хлои, пока она будет верна тебе. Если же она погрешит против тебя, против нимф, беги от неё, ненавидь её и убей".

Дафнис, став среди козьего стада, одной рукой держась за козу, другой за козла, поклялся, что он будет любить Хлою, пока она любит его. Если же другого ему предпочтёт, тогда он убьёт себя, но не её.

Она обрадовалась и поверила ему - ведь она была пастушкой и думала, что козы и овцы для них, пастухов, и есть боги.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Когда митиленцы узнали о морском набеге десяти кораблей и когда поселяне, пришедшие из деревень, рассказали им о случившихся там грабежах, митиленцы сочли, что подобную дерзость метимнейцев стерпеть невозможно, и решили взяться за оружие: отобрав три тысячи лучших гоплитов и пятьсот всадников, они послали их под начальством Гиппаса по суше, опасаясь морского пути в зимнее время.

Гиппас двинулся в поход, но не стал ни метимнейских полей грабить, ни стада угонять, ни достояние земледельцев и пастухов расхищать, полагая, что всё это приличествует скорее разбойнику, чем военачальнику. Он быстро повёл своё войско против вражеского города, чтобы застать его ворота без охраны и напасть на него врасплох. Когда до города оставалось стадий около ста, войско встретил глашатай, просивший о мире. Метимнейцы узнали от пленных, что митиленцы - неповинны в случившемся, что поселяне и пастухи только наказали кучку зазнавшихся юношей. Тогда в Метимне люди одумались, поняв, что нападение на город соседа было дерзким и неразумным. Вот почему они торопились, вернув всё, что награбили, вновь союз заключить, чтобы встречаться без страха и на земле и на море.

Этого глашатая Гиппас, хоть и был избран полномочным вождём, всё же послал в Митилену, а сам, разбив возле Метимны лагерь, в десяти стадиях, стал ожидать от своих указаний.

Прошло два дня, и вестник с приказом пришёл: что было награблено, отобрать и, не чиня вреда, вернуться домой. Когда митиленцам предложили на выбор войну или мир, они нашли, что мир для них - выгоднее.

Наступила зима, и она была для Дафниса с Хлоей горше войны. Выпал снег, завалил все дороги, а всех поселян запер в домах. Бурно низвергались потоки, покрывшись льдом, замерзала вода, деревья поникли, словно надломленные. Земля скрылась под снегом и была видна только возле ключей и ручьёв. Уже никто не гнал своих стад на пастбища, никто не показывал носа за дверь, но, разведя огонь, лишь запоют петухи, одни начинали прясть лён, другие сучили шерсть коз, иные мастерили для птиц силки. В это время только одна была забота: в ясли подложить мякины на корм быкам, в стойла козам и овцам - веток с листвой, в закуты свиньям - желудей.