Дафнис и Хлоя (СИ)

Дафнис же стал сумрачным: часто вздрагивал и старался сдержать частые удары сердца. Ему хотелось смотреть на Хлою, а как взглянёт - зальётся краской. Тогда-то в первый раз он увидел, что её кудри отливают золотом и у неё - огромные глаза, а лицо молока его коз - белее. Будто тогда он впервые прозрел, а прежде, будто у него не было глаз, до еды он почти не касался, а пил, если кто предлагал, - разве по принуждению: лишь пригубливал. Молчалив стал тот, кто прежде был болтливее, чем цикады, вялым стал тот, кто раньше был резвее коз. Он перестал смотреть за стадом, и забросил свою свирель. У него пожелтело лицо. Только о Хлое и были его речи. И если оставался один, он так с собой говорил: "Что же это сделал со мной поцелуй Хлои? Её губы - нежнее роз, а её уста - слаще мёда, поцелуй же её пронзил меня больнее жала пчелы. Я часто козлят целовал, и щенят целовал, и телёнка, подарок Доркона, но её поцелуй - что-то новое. У меня захватило дух, сердце выскочить хочет, тает душа, и всё же я опять хочу её поцелуя. О, злосчастная победа, о, небывалая болезнь, даже её имени я назвать не умею! Собираясь меня целовать, не отведала ли Хлоя какого-то зелья? Почему же она не погибла? Как поют соловьи, а свирель моя замолчала! Как скачут козлята, а я сижу недвижим! Как цветы расцвели, а я венков не плету! Вон фиалки, вон гиацинт распустился, а Дафнис увял. Неужели Доркон станет скоро красивее меня?"

Дафнис томился, ведь он впервые вкусил и дел и слов любовных.

Доркон же подстерёг Дриаса, когда тот сажал побеги лозы, подошёл к нему с отборными сырами и преподнёс ему в подарок, так как они были друзьями с тех пор, когда ещё Дриас пас стада. Начав с этого, он перевёл речь на свой брак с Хлоей: если он женится на ней, то сулит много ценных подарков, как подобает тому, кто пасёт быков, - пару волов для пашни, четыре улья молодых пчёл, полсотни яблонь, воловью кожу, чтобы нарезать подошв, и всякий год телёнка, уже не сосунка. Дриас, польстившись на такие дары, чуть не согласился на брак. Но, сообразив, что девушка - достойна лучшего жениха, и боясь нажить беду, когда всё раскроется, не дал согласия на брак, просил прощения и отказался от подарков Доркона.

Вторично потерпев крушение своих надежд, и загубив понапрасну сыры, Доркон решил напасть на Хлою, когда она будет одна. И, выследив, что они по очереди гоняют стада на водопой, один день - Дафнис, другой - девушка, он придумал хитрость, какая к лицу пастуху. Он взял шкуру волка, которого бык запорол рогами, защищая коров, натянул её на себя, спустив по спине до пят. Передними лапами он покрыл свои руки, задними - ноги до ступней, а голову покрыл мордой волка с разинутой пастью. Перерядившись в зверя, он пошёл к ручью, куда после пастьбы шли козы и овцы на водопой. Этот источник был в овраге. Место вокруг него заросло акантом, шиповником, можжевельником, чертополохом и ежевикой. Спрятавшись там, Доркон поджидал, когда наступит пора водопоя, и надеялся, что, испугавшись, Хлоя попадёт в его руки.

Прошло немного времени, и Хлоя погнала стада к ручью, покинув Дафниса,- он резал побеги на корм козлятам. Следом за ней шли собаки, оберегая овец и коз и принюхиваясь. Почуяв Доркона, который шевельнулся в кустах, они с лаем бросились на него и, окружив его, стали рвать шкуру волка. Боясь позора, защищённый покрывавшей его шкурой, он сидел молча в засаде. Когда же Хлоя перепугалась при первом взгляде на него и стала звать Дафниса на помощь, а собаки, стащив с него шкуру волка, впились ему в тело зубами, Доркон, закричав, стал умолять о помощи Хлою и Дафниса, уже прибежавшего сюда. Они, окликнув собак, угомонили их, Доркона повели к ручью - его бёдра и плечи были искусаны. Раны от зубов собак промыли и смазали корой вяза, разжевав её. По своей неопытности в любви, они сочли замысел Доркона со шкурой волка за шутку. Они даже стали его утешать и, взяв под руки, прошли с ним часть пути и лишь тогда отпустили домой.

И вот Доркон, избегнув такой беды и спасшись из пасти собак, стал залечивать раны. А Дафнис с Хлоей до ночи собирали коз и овец. Перепуганные видом шкуры волка, растревоженные лаем собак, одни из них забежали в горы, другие же сбежали к морю. А ведь они были приучены слушаться голоса, подчиняясь звуку свирели, успокаиваться и, как хлопнут в ладоши, - собираться вместе. Но тогда страх заставил их забыть обо всём, и, разыскав их по следам, Дафнис и Хлоя загнали их в загоны.

Только этой ночью они спали крепким сном, и усталость была им лекарством от любовной тоски. Но когда наступил день, они стали всё так же страдать: радовались - встретившись, расставшись - печалились. Чего-то желали, но не знали чего. Они лишь знали одно, что его погубил поцелуй, а её - купание в ручье.