Даггер: Инициация

— Носорог! Я знаю, что ты наяриваешь на голофото свой бабушки. Оторвись уже и подойди ко мне, — снова позвал я надзирателя, проигнорировал соседа по камере.

— Ты точно спятил, придурок. Зачем ты его злишь? — Митрис, вжался в свою лежанку, старательно делая вид, что он и одеяло — одно целое. — Мало тебе было вчера? Ну жди-жди… Сегодня этот хрен тебя отделает по полной. Так отделает, что мать родная не узнает.

— Закрой хлебало, ссыкло, — бросил я и снова прокричал: — Носорог! Не заставляй меня ждать!

— Теперь понятно, почему тебе кликуху «Палач» дали. Я-то все думал из-за того, что ты тех локсов пришил, а оказывается, что не из-за этого. Ты сейчас сам себя казнишь, идиот. Палач для самого себя.

Через миг по всему коридору раздалось эхо внушительных шагов Ллойда. Он принял мой вызов. Я подошел к решетке и положил ладони на прутья. Бодрящее чувство предвкушения грядущего события закопошилось в животе и начало быстро подниматься вверх, к голове.

— Вот и конец тебе, — с нескрываемым злорадством пробубнил Митрис и накрылся одеялом по самый нос.

Звук шагов становился все ближе и ближе…

— Ну все, номер одиннадцать-сто четырнадцать, ты доигрался! — пригрозил Носорог, появившись в поле зрения. В правой руке он стискивал шокер-дубинку, которая искрилась молниями на конце. Мощность заряда он выкрутил на максимум.

В его глазах сверкала злоба и, что меня сильно удивило, затаенная обида и даже растерянность. Похоже, такой наглости он от меня не ожидал.

Прежде чем надзиратель поднес ладонь к сенсорной панели, открывающей решетку моей камеры, я громко и отчетливо, чтобы даже дегенерат понял, что я хочу до него донести, произнес:

— Я позвал тебя не просто так, жирный ублюдок. Я хочу, чтобы ты передал начальнику тюрьмы важное послание. Иди, поцелуй его в задницу и скажи, что я принимаю его предложение. Ты слышишь меня, кусок дерьма? Я принимаю его предложение!..

Глава 3

Нас привезли на планету, с которой все началось. Так однажды отец назвал Землю. В отличие от большинства жителей отдаленных миров Федерации, я никогда не мечтал посетить столичную планету. В детстве меня, наоборот, манило все неизведанное и неизученное. Я представлял, как стану первооткрывателем новых колоний. Как буду первым спускаться с трапа звездолета, чтобы воткнуть синий флаг с изображением желтого круга и звезда в рыхлую почву. Или вобью его в прорезь скалы, если того потребует ситуация. Грезил, как меня будут награждать за мои подвиги. Как станут называть новые планеты в мою честь. Хоксвелл-1, Хоксвелл-2, Хоксвелл-3… и так далее до девяти. И все они будут не только богатыми на ресурсы, но и окажутся пригодными для колонизации. Еще в юном возрасте я решил, что открою девять планет. Почему именно столько — не знаю, но это число мне нравилось больше остальных. При этом в своих мечтах после тяжелых трудовых будней исследователя я всегда возвращался на Ляморию, ведь для меня все началось именно оттуда.

Реальность же распорядилась со мной немного иначе. Я не стал исследователем и первооткрывателем, но, будучи военным, все же умудрился посетить несколько альрийских и локсийских миров. Но на Земле не бывал ни разу. До сегодняшнего дня.

Земля встретила нас теплым наэлектролизованным воздухом с техническим запахом, прогорклой удушливостью и ослабленной гравитацией. За восемь лет жизни на Отарисе я привык к тяготению в 1,2 жэ, и теперь эта разница в две десятых ощущалась прилично. Да и воздух на тюремной планете, которая представляла собой небольшой полукаменистый шар с частичным терраформированием, неведомо кем закинутым в космос, казался намного чище земного.

После того, как я дал добро на участие в проекте, меня на следующий же день перевели в другую камеру, в которой уже находилось трое заключенных. Через день к нам подселили пятого, а еще через сутки все мы подписали предварительные контракты на участие в проекте, детали которого нам собирались раскрыть позже, когда мы прибудем на столичную планету Федерации. Все это попахивало какой-то аферой, но мы согласились.

И вот мы здесь, в космопорте какого-то крупного мегаполиса, спускаемся по трапу и дышим тяжестью всего того технического прогресса, которого добилась Альрийская Федерация за более чем полтысячи лет своего существования после тяжелых распрей, завоеваний и политических делений и слияний. Последняя война, которую после ее завершения назвали Первой Межгалактической, словно предвещая новые военные конфликты в будущем, тоже внесла немало своих корректив. Насколько я знал, на саму Землю вторжений не было, но ее ресурсы и экономический потенциал довольно сильно истощились. Это ощущалось во всем — начиная от грязных улиц космопорта и заканчивая задымленностью неба в отдалении. Возможно, причины всего этого заключались в ином, но чувствовалось все именно так.