Дай мне руку

— Из борщика? — ахнул Барт, — разве можно?

— Это Верина кухня, детка, — высокомерно протянул министр, — здесь всё можно.

Вероника заметила как вздрогнул Двейн, когда министр назвал её по имени, больше никто, вроде бы, не заметил. Барт продолжал возмущаться, министр наворачивал тефтели, а Двейн смотрел в тарелку и задумчиво улыбался.

Они доели второе, Вера стала накрывать чай и блинчики, Двейн вымыл посуду, не слушая возражений Веры. Министр от чая отказался, сказав, что ему сегодня предстоит ещё много чая и при этом так загадочно посмотрел на Веру, что она глупо засмущалась и ничего не ответила. Двейн мигом засобирался и утащил с собой Барта, а тот вообще ничего не успел сообразить и с перепугу забыл свои бутерброды.

Вероника, внезапно оставшаяся наедине с министром за столом, накрытым на четверых, почувствовала себя как-то неуютно, подняла на министра укоряющий взгляд:

— Зачем вы их выгнали?

— Уже половина второго, — криво улыбнулся он, — это вы завтра выспитесь, а у меня утром тренировка.

— Они блины даже не попробовали, — вздохнула Вера, убирая лишние чашки и тарелки, министр махнул рукой:

— Мы им оставим. Чуть-чуть. Может быть. — Вера молча качнула головой и выключила закипевший чайник, министр улыбнулся: — Мне северский.

Она достала банку и с тяжким вздохом высыпала последний чай, закрыла и поставила на место. Залила кипятком и с удовольствием вдохнув аромат, прошептала под нос:

— Господи, я даже не знаю его названия… как я буду искать его на рынке?

— Он называется «Светлый бор», — усмехнулся министр, — и на рынке его не купишь. Там можно купить похожий «Ясный бор», но я думаю, вы отличите, там много чего не хватает.

— Ладно, будем пробовать новое, — обреченно кивнула Вера.

— Вы говорили, что хотите прогуляться по восточным рядам? — Вера подняла брови и кивнула, министр выбирал блинчик и не смотрел на неё, она сказала:

— Двейн мне не рекомендовал.

— Но вы хотите?

— Хочу.

— Я могу организовать вам эту прогулку, но у меня есть несколько условий. Вы наденете то, что я выберу, сделаете прическу, как я скажу, пойдете по маршруту, который я составлю, и будете обращаться к торговцам на «ты».

Он наконец выбрал блинчик и вопросительно посмотрел на Веру, она поморщилась:

— Это некультурно.

— Что именно?

— Обращаться ко всем подряд на «ты».

— А к кому культурно? — криво улыбнулся он, возвращая блинчик на блюдо, она стала наливать чай и перечислять:

— К друзьям и членам семьи; к тем кто младше и к ровесникам; к близким людям, одноклассникам, сотрудникам… — задумалась, пожала плечами, — это трудно так конкретно сформулировать. Обращение интуитивно выбирается, исходя из того, как человек себя держит, как выглядит. Если к простому как табуретка человеку обратиться на «вы», он может почувствовать себя неуютно, а если высокомерному и отстранённому снобу начать тыкать, то это испортит отношения сразу и навсегда.

— К Двейну вы сразу обратились на «ты».

Вера пожала плечами, поставила на стол чашки и села:

— Он примерно моего возраста.

— Он младше меня на два месяца, — усмехнулся министр. Вера вытаращила глаза и ахнула:

— Двейну тридцатник?!

— Угу, — министр довольно кивнул, взял чашку, улыбнулся, — а вы думали, сколько?

— Какая разница, — вяло отмахнулась Вера, тоже выбирая блинчик. — А доктору сколько?

— Полтинник скоро будет, — он увидел, как она подняла брови, и с улыбкой пожал плечами: — Маги хорошо сохраняются. Барт может, наверное, лет сто пятьдесят прожить.

— Круто, — вздохнула Вера, потом прикусила губу и понизила голос: — А у доктора имя есть? Я никогда не слышала, чтобы к нему обращались по имени, а спросить неудобно.

— Есть, — министр рассмеялся, кивнул, — его зовут Касим. Но проблема в том, что в его боевой группе был ещё один Касим, тоже маг. И чтобы их не путать, Дока стали звать Доктор, это кличка, она была у него задолго до того, как он стал врачом. У него просто дар, как у Барта телепортация, только у Дока побочный эффект всех заклинаний — регенерация. Он без усилий заживляет раны у всех вокруг себя, без разбора свой/чужой, ему это даже мешало, потому что потом иногда приходилось эти раны опять вскрывать, чтобы почистить. Ему сразу говорили, что с таким талантом надо учиться на медика, но он хотел быть боевиком, точно как Барт.

— А почему стал врачом тогда?

— Женился, — вздохнул министр, — на решительной даме, которая поставила условие, что не выйдет за него, пока он не получит мирную профессию. Он быстро переучился и остался в разведуправлении.

— Ясно, — она помолчала и спросила: — А зачем обращаться к торговцам на «ты»?

Он помолчал, как будто собирался с силами, осторожно сказал:

— Скоро бал, вам придётся общаться с людьми, с которыми до вас общалась Лика. Я ближе к дате принесу вам записи, чтобы вы знали свою легенду.

— Какую легенду? — мрачно взялась за висок Вера. — Что вы придумали? И какое отношение это имеет к торговцам с рынка?