Дай оглянуться… Письма 1908 — 1930

Здесь все то же. Набобов и у нас много, но вместо жары стоят крещенские морозы. Еще приехал Никитин[797], он, по-моему, и с лица смахивает на незабвенного Пильняка. Был в «Диле». Последняя в опале. Вы можете в «Беседе» прочесть статью Белого, являющуюся чистым дилеборчеством[798]. Фицов никто не пьет. Скучно!

Когда едете? Пишите. Любовь Михайловна благодарит за память и шлет привет.

Ваш Эренбург

Впервые.

246. Е.Г.Полонской

<Из Гамбурга в Петроград,> 13/7 <1923>

Издыхаю от жары, пива и немцев. Но это не по существу. Айхенвальд печатно объявил меня самым грязным писателем планеты[799]. Тоже между прочим. О стихах: 1) если тебе удастся найти издателя, м.б., соединить в одну книгу новые и «Звериное тепло»[800]. 2) В стих<отворении> «Так умирать…» 5 строчка с конца должна читаться: И сердце чтобы замерло под тормоз[801]. Исправь!

Пиши (на Геликон). Целую.

Твой Э.

Впервые — ВЛ. 2000. № 2. С. 233. Подлинник — РНБ ОР (в номере месяца у ИЭ описка (написано «6» вместо «7»)

247. М.М.Шкапской

<Из Вестерланда на острове Зельт в Коктебель,> 18/7 <1923>

Милая Мария Михайловна,

очень обрадовался, получив от Вас наконец крохотное письмо. Если Вам хорошо в Коктебеле, радуюсь за Вас[802]. (У меня об этом месте сохранились воспоминания неподходящие к «Sommerfrishen»[803], как говорят здесь). Отчего Вы так мало пишете?

Расскажите мне, каков теперь Коктебель? Поклонитесь тем, кто не плохо помнит обо мне. Еще просьба: найдите в деревне крестьян: Марину Васильеву и Гаврилу Стамова[804], и передайте им от меня горячий привет. Они были с нами очень добры, и я часто вспоминаю их.

Пишете ли Вы стихи? Какие?

Мы сейчас на Северном море — есть такой остров Sylt у датских берегов. Здесь немки в ярких джемперах и таблички с курсом доллара. Впрочем, имеется море, и не эрзацное, — Балтийское, но с приливом и пр.

Я изредка пишу стихи и, несмотря на строгий запрет врачей, курю трубку.

В Берлине были серапионы Лунц и Никитин. Первый мне очень понравился[805].

Читаю Диккенса и стихи Пастернака.

Ем мороженое. Каждый день читаю о себе ругательные рецензии. Собираюсь писать сентиментальный роман[806]. Книга стихов будет называться «Не переводя дыхания»[807] (это без иронии).

Екатерины Оттовны все нет. И ничего от нее давно не было.

Пишите. Привет от Любови Мих<айловны>. Нежно целую Вашу руку.

Ваш Эренбург

Пишите на «Геликон» — Baumbergerstr 7.

Впервые — Диаспора IV, 563. Подлинник — ФШ, 39–40.

248. В.Г.Лидину

<Из Вестерланда на острове Зельт в Петроград,> 18/7 <1923>

Дорогой Владимир Германович, письмо Ваше получил. Заботами смущен и растроган!

Делаю всё возможное для устроения Ваших переводов. Надеюсь, что-либо удастся. Французы скоты — до сих пор тянут. Немудрено: ведь они целый год издают «Хуренито» (и гонорара не платят).

Я очень взволнован следующим: как с набором «Д.Е.», т. е. получили ли Вы наконец от вспотевшей Маркус книги? Напишите об этом!

Меня неистово обругал (в двух фельетонах) Ю.И.<Айхенвальд>: «грязь», «пакость» и пр.

Разбирая № 4 «Эпопеи», на Вас сделал очередное мелкое пипи резвый Бахрах[808].

«Русская Книга» <№ 5–6> выйдет на днях. Тогда пришлю вырезку. Здесь в покое напишу почище и получше статью для «России» о Вас, и к 1 августу Лежнев ее получит (хотя он почему-то недоволен, что я вздумал писать о русской литературе).

Напишите мне, сколько Вы получили от «ЗиФ» и сколько остается дополучить? Как мне отыскать Альбрехта?[809]

Получили ли Вы «Эпопею»? Дошел ли «Трест»?

Пишите на «Геликон».

Мы попали в интересное логово и через несколько дней удираем отсюда в Swinemunde. Здесь даже во время купания в море немцы смотрят на таблицу с указанием, сколько доллар.

Крепко жму Вашу руку и желаю хорошо отдохнуть.

Ваш Эренбург

Впервые.

249. Л.Н.Лунцу

<С острова Гельголанд в Гамбург,> 25/7 <1923>

Дорогой д-р Лев Лунц,

спасибо за письмо. Даже не находясь в санатории[810], я привык жить от почты до почты. Идеал: получать письма, самому не писать. Все же могу сообщить Вам некоторые веселящие душу события.

Я долго выбирал, куда нам ехать. Решил, остров Зельт: морские птицы, тюлени, прибой и пр. Приехали. Море нашли с трудом. В нем купался один немец. На берегу вывешивали курсы биржи. Узнав, что доллар падает, немец невероятно <1 слово нрзб> и стал нырять как рыба. Его вытащили и отпоили французским коньяком. Вместо моря имелись витрины ювелиров и меховщиков. В день приезда со мной случилось несчастье. Старое судно дает течь, как Вы сами знаете. А вот мои истлевшие брюки неожиданно дали две дыры, обнажив отнюдь не загоревшие ягодицы. Это было в шикарном кафэ стиля бидермайер. Один из посетителей, старый немец в теннисных брюках, абсолютно новых, ударил палкой об стол, так что чашечка в стиле бидермайера сломалась, и завопил: unverschamt![811] Мы сюда приезжаем для Erholung[812] и должны смотреть вместо моря на… иностранных босяков. И при этом еще взымается куртакса! Вы легко поймете, что после этого мы покинули остров Зельт, так и не увидав ни морских птиц, ни тюленей.