Дай сердцу волю…

Всю первую декаду Аверс рыскал по долине в поисках мифических прекрасных животных. Он видел стада оленей, лаймов, антилоп, других знакомых и незнакомых животных. Но серебристые ему не встретились ни разу. С каждым неудачным днём Аверс делался всё мрачнее и мрачнее.

Элиот не обращала внимания на настроение охотника. Её беспокоило здоровье Алхантера. Нога заживала медленно, откуда-то взялась лихорадка. Виолка сновала по окрестностям в поисках целебных трав, готовила настойки, мази и примочки. Лекарств, купленных в Сореле, не хватало. Да и те, что были, оказались малоэффективными. В поисках помогал проводник, скучавший в лагере в ожидании обратного пути. Стас, в отсутствие хозяйки, находился при больном в качестве сиделки.

Однажды им повезло. Итар нашёл гнездо диких пчёл и принёс большие куски сот, наполненных тёмным целебным нектаром. Элиот стала добавлять мёд в лечебные отвары, которые готовила для больного, и Алхантер начал потихоньку поправляться.

Но не всё благополучно было в лагере. Помощники, оставшись не у дел, скучали и вели себя нагло и развязно. Пользуясь отсутствием Аверса и беспомощностью Алхантера, отлынивали от обязанностей по заготовке дров и поддержании отпугивающих хищников костров. Пытались даже приставать к Элиот, но она пообещала сломать нахальные ручонки, если ещё раз протянут их туда, куда не следует. То ли балбесы не поверили угрозам беззащитной, как им казалось, девушки, то ли не вняли предупреждениям, но не оставили попыток овладеть «недотрогой».

Однажды утром, когда Элиот, по обычаю, ушла из лагеря в поисках трав, негодяи скрытно последовали за ней. Бессмертная, конечно же, сразу почувствовала их присутствие и разгадала гнусные намерения, но не подала вида. «Дурака учат через боль», – гласит виольская пословица. Если эти олухи решили на своей шкуре испытать гнев оскорблённой виолки – бог им в помощь!

Когда мужчины с трёх сторон окружили её, Элиот выпрямилась и спокойно спросила по-алдански:

– Что?

Один из негодяев нагло усмехнулся:

– Что-что… Раздевайся!

– Прочь с дороги, мразь! – Элиот поставила корзинку и вынула из ножен айосец – смертоносную вещь в умелых руках, нечто среднее между длинным кинжалом и коротким мечом.

Мерзавцы напряглись, но не отступили. Один – по-видимому, заправила – подал знак, и тот, что находился за спиной девушки, бросился вперёд. Элиот извернулась, поднырнула под его руки, поднятые и расставленные для захвата, и остриём клинка прочертила кровавую полосу от локтя до подмышки, распоров плоть до кости. Подлец взвыл и упал на колени, окрашивая траву алой, бьющей из рассечённой артерии, кровью. Теперь перед лицом виолки остались два противника. Девушка хищно усмехнулась, блеснув белоснежными жемчужными зубками. Куда делся милый облик скромницы и тихони! На мужчин глядел вкусивший крови хищник. В тёмных глазах зажёгся зелёный звериный огонёк, движения стали скупыми и выверенными, мускулы напряглись, приготовившись к броску. Элиот стояла, чуть пригнувшись, левая нога выставлена вперед, левая рука вытянута и готова нанести удар. Правая, с айосцем, прижата к телу. Колени слегка согнуты. Вес тела равномерно распределен на обе ноги.

– Что застыли, храбрецы? – зубы снова блеснули в оскале. – Кто первый?

Мужчины переглянулись и, развернувшись, бросились наутёк. Вслед им прозвучал язвительный смех.

Когда Элиот вернулась в лагерь с полной корзинкой трав, негодяи сидели у костра и переговаривались, как ни в чём не бывало. Девушка приблизилась, и разговор мгновенно стих. Две пары испуганных взглядов устремились на неё. Элиот вынула из-за спины руку и бросила к ногам неудавшихся насильников жуткий подарок – аккуратно отделённую от тела голову их товарища.

– Так будет с каждым, кто только помыслит о том, чтобы нанести мне вред, – прозвучал беспощадный голос.

Затем развернулась и пошла прочь. Провожали её гробовая тишина и волна ужаса, затопившая души алданцев.

В этот вечер Аверс и помощники долго спорили у костра. Пригласили даже проводника. Элиот не прислушивалась к разговору. Она сидела в палатке у спящего Алхантера, лихорадка которого ушла с обильным потом, и обтирала его влажной тканью. Стас обдирал принесённую охотником водосвинку. Он, конечно же, был в курсе произошедшего, и в душе его царило смятение, но это не повлияло на преданность виолке.

Элиот была недовольна собой. Снова она дала волю чувствам! Не нужно было приносить эту дурацкую голову. Негодяи и так поняли, что Элиот не лёгкая добыча. Когда она научится сдерживаться? Нет, права была королева, сказавшая, что только смирение научит её сдержанности. Рано она лишилась ошейника. Рано.

На следующий день все ходили мрачные и раздражённые. Проводник сидел у своего шалаша, с беспокойством посматривая вокруг. Элиот, как ни в чём не бывало, ушла за травами. Алхантеру стало намного лучше. Он даже выполз на солнышко погреться. Но нужно было восстанавливать истощившиеся силы.