Даяна I. Шаг во Тьму. Том 8

Яхиль, прикрывший глаза, непрерывно шепчущий слова активации… Воруван… Ньютон, забившийся в середину строя… Кастет… Навскидку, вроде, все были на месте, и за время моего отсутствия отряд если и потерял пару бойцов, этого видно не было. Со странными временными сдвигами: моими и остального отряда, можно будет разобраться потом, а сейчас нужно помочь остальным, иначе, как только гноллам удастся продавить наш авангард — всем наступит полный ахтунг.

«Вызов Стража».

Мгновение, и призванный Пёс из Мглы ворвался в стаю завизжавших словно дворовые шавки, гноллов, с лёгкостью перемахнув через стену наших щитов, но даже новичкам было видно — одним Стражем здесь не управиться. Их было слишком много. И самое дерьмовое — действовали гноллы очень слаженно.

— Если ты сейчас что-то не придумаешь, мы, скорее всего, «вайпнемся», — выдохнула Пандорра, оказавшаяся рядом. Судя по её растрёпанному виду, он только что вырвалась из мясорубки, где действовала в своём излюбленном стиле: «инвиз» — серия ударов — «рывок/ускорение» и ходу, пока не затоптали.

Я и сам это видел, лихорадочно пытаясь найти выход, но когда за нашими спинами похоронным маршем зазвучал ненавистный лай, понял — нас взяли в клещи.

— Не растягиваемся, — громыхнул Кастет.

«Шёпот Рун».

Формируя в первый раз это заклятие, я надеялся, что всё понял правильно: оно применяется не только при наложении чар на изделия из тёмного мифрила, а и для создания ставов.

Перед глазами возникла светящаяся полоса, видная только мне.

« Хагал».

Секунду провисев в воздухе, ледяная руна Хаоса заняла своё место — первое в ставе. Не став медлить, сформировал связующую руну Гебо и следом знак воли Турс.

Руна левитации не может находиться рядом со знаком Льда, если только она не закреплена знаком слияния. И вот уже три руны висят на моей виртуальной панели, напитанные чудовищным количеством маны, но мне этого мало. Не тому меня учил Нивел.

В рунную вязь становится знак удачи Соул, выполняющий роль катализатора завершённого става, но я и не думал останавливаться.

«Гебо».

И завершающая руна — дублирующая и усиливающая силу става — Хагал.

Рунный став из шести знаков начал видоизменяться. Окружающее пространство будто замедлилось, позволяя мне насладиться красотой преобразования дублирующих рун. На моих глазах руны Гебо слились в одну, замерцав более глубоким цветом, а обе Хагал покрылись изморозью, отрастив еле видимые кристаллики льда.

«Желаете активировать "Узел Ледяной Бури"?».

— Ложись!!! — заорал я что есть мочи, надрывая глотку, с ужасом понимая, что сейчас произойдёт, и то, что моё согласие по вопросу активации става уже не принципиально. Я уже ничего не контролировал.

А в следующее мгновение чудовищная волна силы рванулась от меня, в очередной раз выгребая досуха весь запас маны.

Глава 29

Из тупика один выход — иди туда, откуда пришёл.

(Римма Хафизова).

Окинув глазами убогий номер, Борзун попытался подняться с лежанки, которую кроватью можно было назвать только с большой натяжкой. Затылок прострелило тупой болью, а содержимое желудка тут же попросилось назад. Бывший разбойник только успел опустить голову, чтобы не блевануть на грязный наматрасник. Несколько секунд его сотрясало в спазмах, после чего он брезгливо вытер губы засаленным рукавом.

Мутный взгляд остановился на пузатом кувшине с отбитой ручкой, который валялся посреди подсохшей лужи недалеко от лежака. Сделав над собой очередное усилие, он сумел дотянуться и подцепить его кончиками пальцев. Наклонив его почти вертикально, Борзун попытался вылить в себя остатки того, что в нём находилось.

— Дерьмо, — разъярённо просипел он, швыряя в стену пустую посудину.

Кувшин, несмотря на плачевный вид, сумел выдержать столкновение с одной из деревянных перегородок, заменявших здесь стены. Жалобно зазвенев о грязные доски, кувшин укатился в угол жилища.

— Дерьмо! — зашипел Борзун, сползая с кровати. Раздражённо обхватив голову руками, он попытался подать немного маны, чтобы привести себя в порядок.

Тщетно.

Дарованная Миардель магия не отзывалась на его потуги, как и три дня назад. Как и седмицу назад. Временами, когда он накачивался дешёвым пойлом в этом клоповнике, ему казалось, что всё произошедшее с ним — плод его предсмертных видений. И сейчас он не пьёт разбавленное мочой вино в одном из притонов Искара, а тихо подыхает на просторах Гарконской Пустоши, когда его команду вырезали проклятые ведьмы.

Видения могут растянуться на всю жизнь, а могут пронестись перед глазами за одно мгновение. Беспомощному телу нужно только замереть и не трепыхаться. Мороз Гарконской Пустоши сам всё сделает.

И только отойдя от алкогольного угара, Борзун чувствовал, что всё ещё жив. Находясь в непонятном дерьме, которое, буквально, пожирает его душу и тело, но — пока жив, если это можно назвать жизнью.

«Свою жизнь ты давно прожил! — вспомнились ему слова Миардель. — Сейчас же ты лишь пользуешься дарованным!».