Daigaku-kagami (СИ)

— Ты не переедешь? — тихо переспросил Хансен. — Ты не переедешь! — подхватив Андресса на руки, он быстро закружил его, перемещаясь по комнате, пока снова не заметил блестящий на столе нож. — И все-таки — зачем тебе это? У нас в кухне ведь другие…

— Другие, — пихнув Хенрика локтем в бок в отместку за неожиданное нападение, кивнул Йенсенн. — Потому что его я подобрал под окнами.

— Под нашими окнами? — недоверчиво прищурился Хенрик.

— Не перебивай, — раздраженно повторил Андресс. — Я хотел лечь спать, задергивал шторы плотнее — и заметил тень. Подождав немного, я выглянул наружу и посмотрел вниз. Там, за окном, была девушка, Хенрик.

— Как? На территории «Кагами»?

— Не перебивай! У нее были длинные светлые волосы и пышное голубое платье. Она была словно призрак, но я спустился по лестнице и вышел под наши окна. Следов не осталось, я почти поверил, что действительно столкнулся с чем-то потусторонним, но пара веток на соседних кустах была сломана, а на земле валялся этот нож.

__________

^1«Говорят, что даже такая мелочь, как взмах крыла бабочки, может, в конце концов, стать причиной тайфуна на другом конце света». Теория Хаоса, эффект бабочки

========== Действие четвертое. Явление VII. Маленький принц ==========

Явление VII

Маленький принц

Нарастающее волнение, бушующее в груди сомнение, непрекращающееся беспокойство. Тихое счастье, странная легкость в груди, какой-то щенячий восторг. Затаившийся где-то в глубине глаз страх, полное неведение, обездвиживающее смятение. Полностью охватившая разум благодарность, скромное признание за все, что было сделано, заставляющее улыбаться одними уголками губ умиротворение. Тонкая пленка грусти, сосущая в груди тоска, разливающееся волнами по телу кроткое смирение.

Первые слова родного гимна были почти заглушены болтовней, но уже спустя пару мгновений в зале повисла тяжелая тишина, разрубаемая ровными голосами ребят из хора, ожесточенно распевавшими немного резкий, но пробирающий до костей гимн дорогой школы. Выпускники один за другим поднялись со своих мест и с тяжелыми улыбками мечтательными глазами воззрились на сцену, где как раз взял соло один особенно одаренный ученик младших классов. Его пронзительный высокий голос, надрывая очерствелые сердца совсем уже взрослых парней, взвивался в высоту зала, рассыпаясь свысока тысячами осколков слов, ранящих сильнее, чем можно было бы себе представить. Подхваченный множеством других голосов последний выдох юноши положил начало финальному припеву, громогласному, давящему, невероятно помпезному и торжественному, завершившемуся долго протянутым слогом и гробовой тишиной, неожиданно повисшей в зале.

— Итак, этой торжественной нотой выпускная церемония объявляется открытой! — возвышенно произнес директор Кассий, возникая возле стойки с микрофоном.

Черный идеально выглаженный костюм, прилизанные волосы: ни одна прядка не выбивается, как это происходило обычно; благосклонная добродушная полуулыбка на лице, и как-то подозрительно блестящие глаза. Директор был сегодня крайне официален, пожалуй, даже больше, чем на церемонии начала учебного года. Он, небезразличный к своему делу, любящий детей и всех своих выпускников, болеющий за каждого лично, не мог не выделить такой день, как выпускной. Это было событие, важное для него ничуть не меньше, чем для ребят. Рядом с ним, точно так же одетый в идеальный костюм, с как всегда безукоризненно убранными волосами, стоял администратор Нольде. Он был как всегда строг, спокоен и, кажется, немного рад. В отличие от Гая, ему приходилось постоянно заниматься непослушными детьми: делать выговоры, ругаться, разнимать драки, проводить воспитательные беседы… А учитывая, что именно с этим выпуском уйдет основная проблема предыдущих двух лет — Скотт Керкленд, — его радость вполне можно было понять.

— Итак, начнем! Дипломы выпускникам вручать буду я, директор «Кагами» Гай Кассий, а помогать мне любезно согласился администратор Экхарт Нольде, — после этого объявления, произнесенного все тем же возвышенно-печальным голосом, по залу пронесся шквал аплодисментов.

То ли сыграла роль торжественность ситуации, то ли любовь учеников к своим основным руководителям действительно была сильна, но овации были долгими и бурными. Директору Кассию пришлось пару раз кашлянуть в микрофон и поднять руку, чтобы ребята, наконец, дали возможность продолжить.

— Вручаем дипломы выпускникам пятого «А» класса! — дождавшись относительной тишины, провозгласил Гай. — На сцену приглашается один из лучших учеников «Кагами», всегда успешно сдававший тесты на высокие баллы, достигший высот в кендо и при этом никогда не забывавший о деятельности внутри класса, староста Аидзава Ичиго.

— Я! — нервно подскочив со своего места, выкрикнул названный ученик.