Daigaku-kagami (СИ)

— Ну, не зря же я директор, — забыв о злости на Ловино, тут же отмахнулся Гай. — Обычно работы разбирать труднее, в них много символов и эмоций художника, иногда они смешаны так, что никогда не догадаешься, о чем хотел сказать автор. Но в твоих все было настолько очевидно… — он улыбнулся и потрепал внука по голове. — Поговори с ним — вот увидишь, сразу станет легче.

Феличиано кивнул. С Ловино он тоже обязательно поговорит, но немного позже.

***

На следующий день после занятий он прямиком направился в зал. Людвиг, как обычно, сидел в тренерской, заполнял журнал, и даже не поднял взгляд, когда Феличиано, постучавшись, вошел.

— Учитель, — не решаясь подойти ближе, позвал тот.

Людвиг посмотрел на него, и Феличиано готов был поклясться, что в его глазах на секунду мелькнуло удивление. Но Мюллер быстро взял себя в руки.

— Ты что-то хотел?

— Да.

Он хотел. О, как много всего он хотел! Но у него не было права озвучить свои желания Людвигу, а даже если бы такое право имело шансы существовать — у него точно не было достаточно смелости.

— Я бы хотел, чтобы вы снова занимались со мной, — вместо всего, что еще не было готово быть произнесенным вслух, продолжил он. — Если вам не трудно.

Людвиг посмотрел на него с тенью интереса и очаровательным румянцем на щеках, а потом медленно кивнул. Феличиано не смог сдержать улыбку.

— И, может, мы могли бы снова быть друзьями после тренировок? — это он тоже не смог — не захотел — сдержать.

Румянец на щеках Людвига вспыхнул с новой силой, и он отвел глаза. Феличиано, вмиг пожалев о сказанном, неуверенно протянул «ве-е» и сделал шаг назад, в безопасный и пустой спортивный зал, но натолкнулся спиной на дверь, которую сам же и закрыл.

— Тебе не нужно ходить на тренировки, чтобы быть моим другом, — наконец пробормотал Людвиг, все еще очевидно смущенный.

— Но я хочу, — Феличиано поймал его взгляд и тепло улыбнулся. — Хочу проводить с вами как можно больше свободного времени, учитель.

Людвиг не понял или сделал вид, что не понял. Но Феличиано и не думал, что все будет так легко.

— В таком случае я просто не могу тебе отказать.

***

Первой работой для портфолио стала картина с девушкой, стоящей возле прозрачной стены, за которой простирался весь сверкающий космос. У девушки были короткие белые волосы, мальчишеское телосложение и костюм, изображавший все представление Феличиано о научной фантастике. И пусть она стояла спиной к зрителю, по отражению в стекле можно было проследить ее взгляд: она смотрела на другую девушку. У той были красивые вьющиеся каштановые волосы и роскошный наряд эпохи рыцарей и принцесс. Она сидела в кресле рядом и, не скрываясь, смотрела на первую.

Перед ними лежал бескрайний космос, буйство красок и сверкающих огней, невероятные планеты и неизведанные создания — вся вселенная, весь мир!

Но они смотрели друг на друга и улыбались.

========== Действие одиннадцатое. Явление IV. Что такое «хорошо» ==========

Явление IV

Что такое «хорошо»

После Золотой недели все изменилось.

У Йонг Су появились какие-то неотложные дела, он сутками пропадал в социальной сети, не расставался со смартфоном, постоянно улыбался и выглядел даже слишком счастливым для человека. Все попытки расспросить его о случившемся оканчивались полным провалом: вдруг оказалось, что про человека, который всегда знает все и обо всех, никто толком и сказать-то ничего не может. А сам Йонг Су только отмалчивался — и улыбался, как будто случилось что-то хорошее.

Но «хорошее» — весьма субъективное понятие, и то, что хорошо для одного, может показаться другому настолько скверным, что он едва сможет сдержать рвотные позывы. Ну вот, например, одному кажется отличной идеей сблизиться с кем-то, чтобы забыть другого человека, а второму, тому, с которым сблизились — без перехода на личности, просто в качестве примера, конечно, — от этого мучительно больно. Быть заменой — совсем не «хорошо», но быть противоположностью, с которой так легко забыть о прошлом — еще хуже. У замены, по крайней мере, есть шанс занять место оригинала.

Практически все выходные Йонг Су провел вдвоем с Мэттью: Альфред был слишком занят, но никто из них и не думал осуждать его за то, что он предпочел компанию Артура. Они оба были рады за Джонса — он так долго отрицал, терпел и сдерживался, а не сдерживался и трепал нервы своими страданиями им обоим и того дольше, что теперь вполне заслужил свое счастье. И они — как оба думали про себя — тоже.

На первые три дня Золотой недели Йонг Су и Мэттью съездили в Осаку — ближайший к «Кагами» крупный город, но выходные, скорее, были предлогом, чем реальным поводом. Они давно уже подумывали посетить какие-нибудь памятные места японской истории и культуры, но выходных было ничтожно мало, а на каникулах всегда находились занятия поинтересней. Поэтому в этот раз Мэтти заранее купил билеты и забронировал номер в гостинице — чтобы не возникло желания отменить все в последний момент.