Daigaku-kagami (СИ)

В пруду, почти скрытом под толщей опавшей листвы, действительно плавала пара упитанных уток — Халлдор подошел ближе, чтобы лучше их рассмотреть, а Хенрик отломил кусочек хлеба и бросил птицам. После того как вниманием уток полностью завладела булочка, он стал постепенно кидать угощение все ближе к ним, пока, наконец, не подманил к самому бортику. Халлдор отломил кусок и покрошил в воду — к уткам присоединились несколько их собратьев и потрепанный голубь, и они уже начали драться за еду.

Под аккомпанемент гитары Халлдор мог игнорировать Хенрика, его неловкие попытки поболтать и глупые шуточки. Ему было спокойно и хорошо, уединенный уголок живой природы, несколько пожилых людей на лавочках неподалеку, шумный ребенок, бегающий по листве — все это создавало неповторимую атмосферу, которую не хотелось рушить разговорами. Видимо, Хансен тоже понял это, потому что довольно быстро замолчал, уставившись в воду.

Халлдор вздрогнул, когда ему на плечи упало что-то большое и теплое, с легким ароматом парфюма. Он перевел взгляд на Хенрика, и тот пожал плечами в ответ на немой вопрос.

— Ты дрожал, — пояснил он. — Если хочешь согреться, тут рядом есть одно местечко, где можно посидеть.

Так. Неловко.

Халлдор залился краской и спрятался за высоким воротником.

Уже стемнело, и на улице стало слишком холодно в одном свитере. Халлдор не предусмотрел, что может настолько задержаться, и действительно замерз.

— Спасибо, — пробормотал он.

Хансен только улыбнулся.

— Ты ведь ничего не имеешь против хорошего бара? — немного обеспокоенно спросил Хенрик. — Ничего общего с тем, что рядом с «Кагами»! — тут же заверил он. — И я не собираюсь тебя спаивать, если ты не хочешь.

— Ладно, — не слишком уверенно согласился Халлдор. — Но я все равно несовершеннолетний.

— Ты же со мной, — отозвался Хенрик. — Под присмотром взрослого — можно.

Бар, про который Хансен рассказывал, оказался не таким уж плохим местечком. Несколько низких деревянных столиков, барная стойка, телевизор с музыкальным каналом, парочка завсегдатаев и бармен в классической позе — протирающий стакан. В баре было тепло и светло, и это выгодно отличало его от улицы и от поезда домой. И там было уютно — в отличие от дома. Хенрик заказал два пива, а Халлдор промолчал — он не собирался пить, но позволил тут решить за себя. Может, это окажется не такой уж плохой идеей.

После третьей кружки Хенрика прорвало. Он поведал Халлдору о своих страданиях, о неприятностях на работе, проблемах с девушками — и вообще с кем-либо, об Андрессе, который никак не хочет отпускать его сердце, об Андрессе, который не простит «никогда-никогда», об Андрессе, которого он целовал как-то ночью, руку которого он сжимал тайком. Об Андрессе, который пах какао и морем. Об Андрессе, об Андрессе, об Андрессе.

— На самом деле он не ненавидит тебя, — выпитая кружка пива помогла Халлдору расслабиться тоже.

— Ты так думаешь? — недоверчиво прищурился Хансен.

— Я так знаю, — вздохнул Эрлендсон. — Он сам мне сказал. Просто он не считает, что вы сможете снова стать друзьями.

— Понимаю, — кивнул Хенрик. — Я бы, наверное, тоже не смог, — вздохнул он. — А ты?

— Конечно, не смог бы, — отрезал Халлдор.

— Нет-нет, подожди, — Хенрик замахал руками. — Не про то. Ты все еще ненавидишь меня?

Халлдор замер, не зная, как ответить на этот простой вопрос. Можно ли сказать, что он все еще ненавидел Хенрика? Наверное, нет? Но ведь он искалечил жизнь Андрессу, он совершенно точно не заслужил прощения. Шанса все исправить — может быть, но точно не…

— Не знаю, — покраснев, отвернулся Халлдор. — Я уже не знаю, что чувствую к тебе.

Хенрик ойкнул и его щеки, розовые от алкоголя, стали совсем красными.

— Т-только не думай, что ты стал мне нравиться! — выпалил Халлдор.

Чертовски неловко. Но Халлдор ведь зарекся повторять ошибки своего брата, и если он чувствовал именно то, что сказал, то все сделал правильно.

— Ты слишком милый, Халле, — Хансен бессильно рухнул лицом на стол. — У меня кровь пойдет из носа, если ты продолжишь.

Халлдор и не представлял, что ситуация может оказаться настолько неловкой. Его лицо буквально пылало, и ему хотелось только спрятаться где-нибудь, чтобы никогда не видеть Хенрика снова.

Халле.

Он назвал его чертовым детским прозвищем, но вместо раздражения, которое возникало всякий раз, когда Андресс произносил это имя вслух — чего не было уже, наверное, лет десять, — Халлдор почувствовал дрожь в коленках. Стыдно и глупо. Глупо и стыдно. Он места себе не находил.

— Мне пора, — пробормотал он. — Спасибо за вечер и…

— Ох, прекращай, — Хансен приподнялся из-за стола. — Я провожу тебя, — заметив, что Халлдор собирается возразить, он добавил. — Я не так уж пьян.

Он действительно выглядел вполне трезвым, хотя, возможно, это была одна из его суперспособностей бывалого алкоголика. Халлдор не стал отпираться — ему нравилась теплая куртка Хенрика, и совсем не улыбалось возвращаться одному.