Daigaku-kagami (СИ)

Обратная дорога показалась Халлдору намного короче: Хенрик тихо напевал что-то, и он задремал под его монотонный голос. Во сне было уютно, как дома в детстве, он прижимался к чему-то мягкому, кто-то гладил его по волосам и это снова возвращало его в то умиротворенное состояние, как когда они кормили уток в парке.

Пробуждение не было неловким: Хенрик исхитрился, и сонный Халлдор открыл глаза, устроившись на своем подлокотнике. Он еще помнил нечеткие ощущения сна, но не придавал им значения — мало ли что привидится.

— Утречка, — улыбнулся Хансен.

Халлдор кивнул, еще не вполне соображая, где он находится и почему Хенрик желает ему доброго утра. Поезд остановился, и Хенрик, присев на одно колено, протянул ему руку.

— Ваша станция, юный господин, — он боролся с улыбкой. — Позвольте вам помочь.

Халлдор улыбнулся, протянув ему руку, и почувствовал, как Хансен вздрогнул от прикосновения. Он потянул Эрлендсона за собой наверх и бегом пустился к двери — объявили окончание посадки. Прохладный воздух остудил кожу, пробрался под одежду и заставил Хенрика поежиться. Халлдор тут же виновато опустил глаза в землю.

— Извини, — пробормотал он.

— Пустяки, — отмахнулся Хансен. — Согреюсь на обратном пути.

По дороге до «Кагами» они считали звезды. Ночь выдалась ясной и прохладной, и четко виднелась даже полоска Млечного Пути, обычно незаметная за светом городских огней.

— Смотри-смотри, эти семь звезд — это же Большая Медведица, — Хенрик указал пальцем в небо и повторил очертания.

— Восемь, — поправил Халлдор. — У той звезды на ручке ковша, Мицар, есть двойник, Алькор. Только увидеть его невооруженным взглядом практически невозможно.

— Ого! Я даже не знал, — восхищенно выдохнул Хансен. — А вон та яркая звезда — это Полярная, да?

— Ага. И Малая Медведица, — Эрлендсон прочертил невидимые линии созвездия. — Видишь левее треугольник? — Хенрик наклонился, чтобы проследить за пальцем. — Ниже есть еще звезды, но свет города их затмевает. Это Цефей.

— О, а те три? — Хенрик перехватил ладонь Халлдора и потянул вверх. — Это же Орион? Пояс Ориона!

— Близнецы, — вместо того чтобы одернуть руку, тот провел несколько линий. — Орион там, на другой стороне Млечного Пути. Три звезды рядом — его пояс, а вон та красная, в треугольнике выше — Бетельгейзе, его альфа.

— Ты любишь звезды? — Хенрик искоса посмотрел на Халлдора, и тот лишь после этого осторожно высвободил свою руку из холодных пальцев.

— Люблю.

Хенрик совсем не разбирался в астрономии, не знал названий звезд на небе и путал созвездия. Он назвал Регул Венерой, нашел с десяток доселе неизвестных созвездий и рассуждал о черной дыре в центре Галактики и путешествиях в параллельные вселенные. И это совсем не раздражало Халлдора — он любил ночное небо и любил говорить о нем. Он остановился возле ворот и нашарил в сумке пропуск, но не тронулся с места, продолжая глядеть на звезды. Хенрик перевел взгляд с неба на него, и его глаза все еще сверкали.

— Ну, — он едва заметно покраснел. — Ты не пожалел, что пришел?

— Может, всего один или два раза за вечер, — отвернулся Халлдор.

— Довольно неплохой результат, как по мне, — Хенрик рассмеялся.

Вместо ответа Халлдор ткнулся носом ему в плечо и замер, стиснув пальцами толстовку на груди. Он слышал, как Хансен шумно сглотнул, а потом почувствовал его пальцы в волосах. Хенрик гладил осторожно, как тогда, во сне, и Халлдор порадовался, что сейчас не видно его лица. Через какое-то время движения замедлились, и ладонь остановилась на затылке.

Халлдор понимал, что обнимает Хенрика слишком долго, что еще несколько секунд — и это станет действительно неловким, но не мог заставить себя отстраниться. С ним было легко, тепло и уютно, спокойно и комфортно, и поэтому вместо того, чтобы отпустить Хансена, Халлдор прильнул сильнее.

— Халле… — выдохнул Хенрик.

Он крепче прижал Эрлендсона к своей груди, и только это помогло тому спрятать всхлип. Халлдор не хотел разжимать объятий. Его разрывало на части изнутри, и требовалось время, чтобы взять себя в руки. Но он должен был отпустить, должен уйти от Хенрика — от его тепла и легкого запаха парфюма, от атмосферы, которая возникла между ними.

— Я поговорю с Андрессом снова, — сказал он, чтобы разрушить тишину. — В этот раз вышло не очень хорошо, но…

— Нет, наоборот, — Хенрик осторожно отстранил Халлдора от своей груди и заглянул в глаза. — Я рад, что это был ты.

Халлдор поспешно отвел взгляд.

— Я тоже.

— Увидимся? — Хенрик тоже посмотрел в сторону.

— Ага, — отозвался Халлдор. — Я пойду.

Отстранившись, он быстро чиркнул пропуском по считывателю и скрылся за воротами. До самого входа в общежитие он чувствовал на своей спине взгляд сверкающих голубых глаз.

По уровню неловкости сегодняшний день по праву заслужил первое место в списке самых стыдных вещей, которые Халлдор когда-либо делал, а ведь в школе на утренник его однажды нарядили в костюм пингвина! У Андресса до сих пор где-то завалялась фотография с того памятного дня.