Даль весенняя

В 1940 г. я переехал в Ленинград для поступления в военно-топографическое училище. Выдержав конкурс, стал курсантом этого училища. На первом же году учебы меня приняли в члены партии. Рекомендации дали из 29-го отдельного стрелкового батальона местных войск, где служили ранее в Киеве командир батальона Николаев и комиссар батальона Бескровный.

Когда началась война, это училище передислоцировали в Горьковскую область, Павловский район. Располагалось оно недалеко от села Абабково в бывшем монастыре.

В апреле 1942 г., по окончании училища, мне присвоили звание лейтенанта и направили на Первый Украинский фронт (бывший Воронежский фронт) в распоряжение отдела кадров артиллерии фронта. И там сразу же назначили вторым помощником начальника отдела кадров. Это была для молодого лейтенанта высокая должность. Но работа в тылу меня не устраивала. Дни казались долгими и нудными. В течение месяца работы вторым помощником при штабе я трижды подавал рапорт, чтобы направили на передовую. И наконец просьбу удовлетворили.

Попал в 131-й артиллерийский полк на должность командира взвода топографической разведки (с исполнением должности командира штабной батареи).

131-й артиллерийский полк только что вышел из боевых действий и заново укомплектовывался и обучался в течение полутора месяцев недалеко от города Старый Оскол.

После формирования и обучения полк выступил на передовые позиции. Однако на передовой полку выполнять боевую задачу пришлось короткое время. Впередистоящие войска начали отступать, и полк потерял связь с дивизией.

Стояло начало лета 1942 г. Командир полка дал приказ сняться с передовых огневых позиций. Мне дал приказ, как топографу, вывезти ночью штаб и штабную батарею в назначенное место.

К утру приказ командира был выполнен. Я еще не успел позавтракать, как ко мне прибежал посыльный, докладывает: “Товарищ лейтенант, вас вызывает к себе начальник штаба”.

Я быстро сел на коня и поскакал. Начальник штаба приказал: “Штаб полка и штабную батарею передислоцировать на новое место!” И этот приказ был выполнен. Но обстановка складывалась сложно. Кругом летали вражеские самолеты и был слышен гул и рокот танков. Мы стояли и ждали дальнейших распоряжений. В это время комиссар батареи политрук Сердюк быстрым шагом подошел ко мне и говорит: “Лейтенант Петров, поезжайте еще раз к начальнику штаба и командиру полка, выясните обстановку и спросите, что нам дальше делать”. Я снова помчался туда. Однако я там никого не нашел. Повернул коня и галопом поскакал обратно в наш штаб полка и штабную батарею. Но и здесь никого не застал. Я остался один. Коня расседлал и пустил на волю. Он мне больше был не нужен. Спустился в овраг, в кустарники. Там встретил своих семерых разведчиков, и мы вместе пошли в сторону реки Оскол, где рядом с ней притулилась небольшая деревенька. Туда бежали все оставшиеся солдаты, попавшие в окружение. У реки Оскол один полковник формировал из прибегавших солдат и офицеров пехотные роты, чтобы форсировать эту реку. И вот первая рота пошла к реке, а в это время немцы подожгли деревню. Солдат, бросившихся переплывать реку, они с той стороны встретили пулеметным огнем. Слышались ругань, крики и стоны утопающих. Невдалеке я заметил капитана-артиллериста с несколькими солдатами и орудием. Спросил его: “Вы что хотите делать?” Он ответил: “Пока пойдем с орудием вверх по берегу реки Оскол, а там видно будет!” И я со своими солдатами присоединился к нему. Прошли километров пять и остановились у одной деревни. Капитан пошел в деревню, а мы, очень уставшие, остались у орудия. Прилегли прямо на землю и уснули. Через какое-то время я почувствовал, что меня кто-то будит тихим голосом: “Вставай”. А я продолжал спать. Второй раз я услышал голос громче: “Вставай!” И в этот раз у меня глаза слипались, и я никак не мог поднять от земли голову. В третий раз я услышал прямо над ухом просительный, но очень громкий голос: “Вста-а-ва-ай!” Я вскочил и увидел, что наши солдаты все спят, как убитые, а неподалеку на нас идет группа немцев. Я крикнул: “Ребята, вставайте, немцы идут!” Они уже по нам открыли огонь. Мы еле успели зарядить орудие и выстрелить в них. И сумели-таки отразить атаку. Думаю, Бог помог. Раньше я не так верил в Бога, с этих пор поверил всем сердцем. Когда бы ни пошел на передний край для засечки целей противника, всегда вспоминал Бога. Просил его помочь мне выполнить боевое задание. Но никогда об этом никому не говорил. У нас снаряды тогда кончились, и мы оставили это орудие. И двинулись дальше. Через реку Оскол нас переправили мальчишки на лодках. Я в благодарность им отдал свои часы. И мы мелкими группами пошли на восток, чтобы выйти к своим войскам.