Даль весенняя

А вот еще один случай. Это было в Польше. Служил я в том же 14-ом гвардейском разведывательном дивизионе. Как-то раз меня вызывает к себе в штаб командир дивизиона майор Кузнецов и приказывает: “Привяжите наблюдательный пункт батареи оптической разведки!” Этот наблюдательный пункт находился на опушке леса. Я пояснил майору, что днем мы демаскируем себя перед немцами. Однако он строго сказал: “Идите и выполняйте приказ!” Я знал, что за невыполнение приказа по закону военного времени могут расстрелять. Идти на задание — тоже верная гибель. Но пошел со своим взводом выполнять приказ. Только заранее предупредил об этом наблюдателей из батареи оптической разведки, чтобы они ушли на время нашей работы в лес, подальше от наблюдательного пункта, потому что противник нас будет видеть, как на ладони. Своим солдатам тоже строго сказал, чтобы работали виртуозно, быстро и точно. Вышел с теодолитом за опушку леса на перекресток дорог. Поставил теодолит. Ориентиром взял крест церкви на стороне противника. Надо было проложить небольшой теодолитный ход. Как только промерил угол до первой точки, двое промерщиков мерной лентой быстро определили расстояние. Я добежал до первой точки с инструментом и измерил угол до вехи наблюдательного пункта, а промерщики второй раз измерили расстояние до наблюдательного пункта. И все побежали в лес. Метров пятьдесят успели отбежать, как немцы дали по тому месту, где мы работали, два снаряда беглым огнем. Если бы не наша сноровка, от нас на том месте ничего бы не осталось. Вот такого рода была моя служба.

Вскоре произошло важное событие в моей жизни. За выполнение боевых заданий меня наградили орденом Отечественной войны второй степени. И повысили в звании — стал старшим лейтенантом.

Не могу не отметить и взятие в плен 25 немецких офицеров. Когда мы были на территории Польши, одна девочка прибежала из соседней деревни в наш дом, где мы ночевали, и сказала, что в сарае рядом с их домом прячутся немецкие офицеры. Я так тогда и не выяснил, почему они там оказались. Взял шестерых солдат из своего взвода и пошли в ту деревню. Девочка показала мне на сарай (“клуню” — по-польски), где находились немцы, и я, открыв дверь, крикнул: “Хенде хох!” Немцы по мне дали два выстрела. Хочу заметить, что в каких бы я сложных ситуациях не бывал, за всю войну не получил ни одного ранения. И в этот раз пули просвистели мимо моего лица. Поняв, что фрицы вооружены и сдаваться не намерены, я дал команду: “Выкурить их из сарая!” И мои солдаты начали стрелять зажигательными патронами по крыше. Сарай загорелся. И только после этого немцы, задыхаясь дымом, стали выходить из сарая в открытую дверь с поднятыми руками. Отобрали у них оружие и сдали их в распоряжение особого отдела. Там они дали ценные сведения. За это мы были представлены к наградам, но документы на награды куда-то затерялись.

День Победы встретил в Дрездене в 14-ом ОРАДе (отдельном разведывательном артиллерийском дивизионе). Там прослужил я до середины августа 1946 года, затем был демобилизован.

После демобилизации заехал в Москву к родному брату Степану Петровичу Петрову, где он работал завкафедрой политэкономии в бронетанковой академии, затем, чтобы вместе с ним сходить в ЦК КПСС и поговорить о моем восстановлении в партии. В ЦК КПСС мне сказали: “Поезжайте домой, устраивайтесь на работу, и там вас с удовольствием примут в члены КПСС!”

Почти восемь лет я прослужил в армии. Вернулся в родную Чувашию. Устроился на опытную станцию, где проработал 15 лет научным сотрудником отдела земледелия и 7 лет заведующим отделом семеноводства. Работая на опытной станции, в 1961 году заочно окончил Чувашский сельскохозяйственный институт с отличием. В 1966 году вступил в партию. Обзавелся семьей и хозяйством. Но в апреле 1967 г. я заболел. Наша Цивильская районная больница направила меня на консультацию в Горьковскую областную больницу имени Семашко. Осмотрев меня, врач той больницы сказал: “Надо чаще бывать у нас на консультациях!” Я ответил, что живу и работаю отсюда далеко и не могу бывать часто. Тогда он посоветовал переехать куда-нибудь поближе. Я приехал в сельхозинститут к профессору Нарциссову Владимиру Петровичу и рассказал о своем положении. Владимир Петрович предложил мне устроиться на Горьковскую сельскохозяйственную опытную станцию. Тогда директором ее был Сергеев Петр Павлович. Он с радушием принял меня на должность главного агронома. Поскольку это было в конце апреля, сказал, чтобы я немедленно приступал к весенне-посевной работе. Поселок Селекция, где находилась опытная станция, тогда только застраивался. Рабочие в основном жили в поселках Культура, Садовский, Березовый Клин. А мне с семьей пришлось жить в г. Горьком на частной квартире. Через два года в поселке Селекция построили новый 3-этажный кирпичный дом. И мы переехали в новую квартиру, в которой живу до сих пор.