Даль весенняя

Когда берет меня усталость,

Иду я в лес.

И мне приходится дивиться,

Когда я всякий раз стою

И слушаю. Повсюду птицы

Поют, как ангелы в раю.

Лесная музыка слышна

И птичек дивные напевы.

И в небе вовсе не луна

Видна, а лик Пречистой Девы.

И, стоя на лесной дороге

С глубокой думой, глядя ввысь,

Шепчу я благодарность Богу,

Что так прекрасна наша жизнь.

«День, ясным солнцем залитой…»

День, ясным солнцем залитой,

Покой подарит нам.

И мы в зеленый лес с тобой

Зайдем, как в Божий храм.

Я там признаюсь без прикрас

Тебе в любви своей.

И тут же повенчает нас

Веселый соловей.

Судьба нас волею небес

Соединит навек.

Мы оба понесем свой крест

И в зной, и в дождь, и в снег.

И выйдем на цветущий луг,

Где музыка звучит.

Но если так случится вдруг,

Судьба нас разлучит,

Я все равно к тебе приду

Наперекор судьбе.

Как яблоко, сорву звезду

И подарю тебе.

«Опять вечернею порою…»

Опять вечернею порою

Я жду тебя, стою, как тень.

Но ты проходишь стороною,

И, как назло, цветет сирень.

Какая горькая досада –

Из-за тебя лишился сна!

Но ты любви моей не рада,

Давно в другого влюблена.

И, словно снег весенний, таешь,

Привет не шлет любимый твой.

А я мечтаю, все мечтаю,

Как мне бы встретиться с тобой.

Мечтаю днями и ночами.

Но, видно, надо так судьбе –

Ты о другом полна печали,

А я мечтаю о тебе.

«Пусть вспоминаются мне снова…»

Пусть вспоминаются мне снова

Те зря потраченные дни

И та записочка в три слова:

«Люблю другого, извини».

Теперь весну сменило лето,

И отцвела давно сирень.

Но также кружится планета.

По-прежнему проходит день:

Работа до седьмого пота

И ты. Одной тобой дышу.

Чудно. Тебя целует кто-то,

А я стихи тебе пишу.

Сон

Мне снится: то кричу я криком,

То напрягусь и не дышу.

Как будто я в ущелье диком

Над краем пропасти вишу.

И страшно так, аж дыбом волос.

И не души, а скоро ночь.

Кричу, кричу, но хрипнет голос.

Зову, но некому помочь.

Ужели здесь моя могила?

Течет холодный пот с лица.

Последние теряю силы.

И нету этому конца.

«Бродяга умер у вокзала…»

Бродяга умер у вокзала,

А бабка старая ревет.

— Что голосишь?

Она сказала:

«Нас всех

Такая участь ждет!»

И то ли внука, то ли сына

Упоминала без конца,

Пока в попутную машину

Не погрузили мертвеца.

Она кого-то все ругала

И долго плакала в тоске.

Потом неспешно пошагала

С пустой кошелкой на руке.

«Как не любить осеннюю красу…»

Как не любить осеннюю красу,

Когда ручей с холодным звоном льется,

Да изредка печальный раздается

Синицы звень в задумчивом лесу?

Как не любить осеннюю красу,

Когда листва оранжевого цвета

И светлой паутинкой бабье лето

Среди ветвей искрится на весу!

1994

Жизнь наша в корне изменилась вдруг,

Уплыли те денечки золотые.

Я раньше отдыхать летал на юг.

Теперь там отдыхают лишь «крутые».

От «демократов» ветерок подул.

Отняли все, что было у народа.

Ни на минуту нынче не заснул.

Хоть, слава Богу, есть у нас природа.

Росой обрызгал утренний рассвет

Лип и рябин зеленые одежды.

И я увидел нежный, чистый свет,

И в сердце поселился дух надежды.

Вдали заря цветной рекой лилась.

Пруд отражал сиреневые краски.

И солнце выплыло. И начало, смеясь,

Раздаривать цветам и травам ласки.

Ручей журчал, чтоб жажду утолить.

Среди акаций птицы напевали.

Коль красота жива, есть смысл и жить.

Не все мы, значит, в жизни потеряли.

«Однажды наш колхоз купил…»

Однажды наш колхоз купил

Кобылу молодую.

Я ей в денник овса носил,

Лелеял, как родную.

Хоть было много лошадей

(И я в них разбирался),

Но каждый раз лишь я на ней

В свободный час катался.

В груди моей под птичий гам

От счастья сердце пело.

Я по задворкам и лугам

Летал — в ушах свистело.

Нет, это был не героизм,

Не показная смелость.

Мы строили социализм

И жили, как хотелось.

И солнце с неба, между тем,

Светило нам неплохо.

Но, видно, нравилась не всем

Советская эпоха.

Настал момент — социализм

Ненужным оказался.

В страну вступил капитализм,

И наш колхоз распался.

И корму негде стало брать.

Пришлось, почти что даром,

Кобылу милую продать

На колбасу татарам.

Как много всяческих потерь

Бывает в этом мире…

Не покататься мне теперь

На молодой кобыле.

«Жизнь — это, брат, такая кутерьма…»

Жизнь — это, брат,

Такая кутерьма:

Друзей так мало,

Врагов же тьма.

За каждый миг ее

Дерутся, а не ропщут.

Сил хватит — будешь жить.

Не выдержишь — затопчут.

Тут надо малость

Приложить ума.

Подальше привыкай

Держаться от дерьма.

Смерть льва

Он раньше был властным, всесильным,

как Бог.

Вся тварь перед ним трепетала.

Но время пришло — одряхлел он и слег,

Не в силах дышать даже стало.

Последний закат в его жизни алел.

Смертельно больной и усталый,

Он с горькой слезой обреченно глядел,

Как ждут его смерти шакалы.

Они притаились… В природе порой

Случается так необычно:

Когда-то для них он был страшной грозой,

Теперь станет легкой добычей.

«Я перед сном, ложась в постель, молюсь…»

Я перед сном, ложась в постель, молюсь.

Что нагрешил, все замолить пытаюсь.

Я с каждым днем, как с жизнью, расстаюсь,

А утром будто заново рождаюсь.

На сердце ни тревоги, ни забот.

Гляжу — не нагляжусь на эту землю.