Далекий, как звезды (СИ)

Мужчины заглянули внутрь: на полусгнивших досках лежал небольшой деревянный футляр. Детектив заметил, что, взяв его в руки, Чиано также соблюдает крайнюю осторожность. Разумно, но и здесь обошлось без выскакивающих лезвий, отравленных неизвестным ядом. Крышка легко открылась, внутри на черном бархате лежала очень крупная жемчужина идеально круглой формы. В электрическом свете черный перламутр заблестел загадочно и шелковисто, но у Шерлока это наслоение арагонита и конхиолина вызвало только желание сплюнуть — сколько хлопот из-за этой гадости. Десятки людей погибли с того проклятого дня, как ее достали со дна Аравийского моря! Окаянная драгоценность переходила из рук в руки, пробуждая в людях все низменные человеческие страсти — алчность, зависть, ненависть, за ней тянулся длинный кровавый след; нет преступления, которое бы не совершил человек ради обладания этим куском перламутра.

Чиано удовлетворенно кивнул и убрал футляр во внутренний карман пиджака. Холмс слегка удивился такой слабой реакции, в конце концов, криминальный босс занимался поисками столько лет — где же страсть, алчность в глазах, дрожащие от нетерпения руки, голос, срывающийся от волнения?

— Что, частный коллекционер заказал? — не удержался от сарказма Шерлок.

— Не совсем, ее получит Папа. Мы обязались вернуть украденное в Ватикан.

— Почему? Зачем это вам? И тем более, зачем этим занимался Мориарти? — Шерлок искренне не понимал, к чему бандитам возвращать сокровище владельцу. Разве Рокко не контролирует рынок антиквариата? Это напрочь выпадало из общей картины представлений о преступном мире. — Вы что же, религиозны?

— Я вне религий, но признаю долги чести. Не знаю, зачем искал Джим, наверное, его это забавляло.

Во втором сундуке они нашли несколько больших серебряных крестов, инкрустированных жемчугом, изящную раскрашенную статуэтку Девы Марии и обрывки какого-то шелкового одеяния — вероятно все, что осталось от облачения священника. Чиано надел тонкие кожаные перчатки и осторожно перебрал старинные вещицы, но, против ожиданий Шерлока, аккуратно уложил их обратно, захлопнул крышку сундука и поднялся.

Холмс не смог скрыть удивления:

— Почему вы их не взяли? Кресты, похоже, серебряные.

— Я пришел сюда не за этим, пускай ими пользуются те, кого мы побеспокоили, — он, заметил скепсис на лице собеседника. — Чему ты удивляешься, Шерлок? Что бы ты обо мне не думал, я не бандит с большой дороги и не вор.

— Нет, это не то, о чем я думал, когда стоял во дворе виллы Никитского, глядя, как вытаскивают из руин обгоревшие тела. Ты террорист, а не вор, все верно.

— А, вот как? — Чиано подарил Шерлока наглой улыбкой. — Забавно, что это говоришь мне именно ты, Шерлок Холмс. Ведь ты убил выстрелом в лицо безоружного Чарльза Огастеса Магнуссена, который угрожал разоблачением твоей подруге, но на самом деле хотел всего лишь припугнуть. Может быть, в следующий раз когда Диана будет смотреть на тебя восторженными глазами и называть «героем», ты расскажешь ей об этом, Шерлок? Михаил Никитский убил моего дядю, и я справедливо расплатился с ним, естественно, с набежавшими за это время процентами.

Шерлок помрачнел, возразить было нечего, он и правда не рассказывал Диане о своих «замечательных» поступках. Вдруг накрыло осознание, как это нечестно по отношению к ней, он ведь намеренно избегал говорить и вспоминать о своем прошлом. Но он таился не только от других, но и от себя, и столько лет хоронил прошлое в отдаленных закутках Чертогов.

Бесполезно хранить этот токсичный груз. С удручающей регулярностью отвратительные монстры показывают свои оскаленные морды, он все время ходит по краю. Достаточно такой ерунды, как замечание Мэри, что у них с Дианой могут быть дети — дежурная, пустая фраза — и ненависть к себе затопила его сознание тошнотворным потоком, напрочь сметая логику и рациональность, выплеснулась наружу, разрушая жизни тех, кто оказался рядом. Ломая жизнь самого Шерлока. Он до крови закусил губу, вспоминая, как повел себя при этом, просто безобразно сорвался. Этого не должно было случиться. Но случилось.

Внезапно Чиано схватил его за плечо и толкнул, железной хваткой пригвоздив к стене. Холмс, все еще поглощенный невеселыми размышлениями, не оказал никакого сопротивления, только поднял на криминального босса взгляд, в котором ненависть к самому себе соединялось с горечью осознания собственной неправоты. Рик склонился к нему так близко, что их дыхание смешалось, его глаза полыхнули как раскаленные угли:

— Не раскисай, как баба; я всего-навсего назвал вещи своими именами, Шерлок! Это война и ты поступил, как должно — защитил товарища. В этом мы похожи, хотя у нас разные дороги, мы действуем, как того требуют обстоятельства, в соответствии с собственным внутренним кодексом, не оглядываясь на законы или мнение дураков. Так что не смей читать мне мораль, займись лучше переустройством своей жизни, — он криво усмехнулся и, убрав руку, направился к лестнице.