Далеко от яблони. Родители и дети в поисках своего «я»

Если вернуть Тома и Сью в их воспоминания до грехопадения, в их голоса возвращается легкость. «Дилан был чудом, – вспоминает Том о раннем детстве своего сына. – Невероятно мотивированный. Любопытный». Каждый год в день рождения Дилана Том отправляется в то место, где они раньше гуляли, и берет газировку Dr. Pepper, потому что Дилан любил Dr. Pepper, и плюшевого коалу, которого Дилан любил в детстве. Клиболдам потребовалось три года, чтобы очистить комнату Дилана и переделать ее в приятную комнату для гостей, в которой я спал во время своих визитов. Сью сказала: «Он был чудесным, красивым, почти идеальным ребенком. Он заставлял вас почувствовать себя прекрасным родителем, потому что он все делал правильно. Дилан обладал невероятной организованностью и структурным мышлением, что помогало ему выполнять самые разные функции». В три года он уже мог считать до 110 и использовал магниты на холодильнике для составления уравнений. Он пошел в прогимназию на год раньше, получил высшие оценки и был принят в программу для одаренных детей. «Когда он был совсем маленьким, он складывал пять или шесть головоломок в кучу, ему нравилось разбираться с ними одновременно. Ему нравились лабиринты; он любил головоломки по поиску слов. Играл в шахматы с Томом. Он был чистым наслаждением». Сью искоса посмотрела на меня, затем тихо сказала: «Вы не представляете, сколько времени прошло с тех пор, как у меня была возможность похвастаться своим сыном». И затем добавила: «Он был очень податливым. Если вы рассуждали вместе с ним и говорили: „Вот почему я думаю, что тебе следует что-то сделать“, – вы почти всегда могли убедить его изменить свое мнение. Я привыкла видеть в этом сильную сторону свою – как родителя. Но теперь понимаю, что это могло быть ужасным недостатком».

Только один инцидент с Диланом, произошедший за год до массового убийства, наводил на мысль, что с ним что-то не так. Весной первого года обучения Дилан попросился переночевать у своего друга Зака, и, когда Заку пришлось отказаться от встречи, Дилан воспользовался этим и поехал кататься на машине с Эриком. По дороге в каньон, куда они ехали пускать фейерверки, они остановились на стоянке и заметили на переднем сиденье стоящего рядом фургона инструменты и видеооборудование. Они схватили камень, разбили окно, вытащили то, что там было, а затем включили внутреннее освещение, чтобы осмотреть свою добычу. Когда полицейский остановился, чтобы проверить, что здесь происходит, Дилан почти сразу признался в краже, и оба мальчика были доставлены в участок. «У нас звонит телефон, – рассказывала Сью. – От шерифа. Самая темная ночь в нашей жизни на тот момент». Они поехали в участок и обнаружили Дилана и Эрика в наручниках. Полиция вернула мальчиков под опеку их родителей и поместила их в программу предотвращения преступности[1479], которая направлена на то, чтобы помочь несовершеннолетним избежать судимости, назначив им общественные работы, образовательные курсы и возмещение убытков. Оглядываясь назад, Сью считает, что этот предполагаемый акт милосердия оказался подлой уловкой судьбы: если бы они попали в тюрьму, мальчиков разлучили бы и выбросили бы из школы, где они чувствовали себя униженными.

Семья вернулась домой на рассвете, и Сью была в такой ярости, что не могла разговаривать с Диланом. Когда на следующий день Том пошел на прогулку с Диланом, он был поражен бешенством сына из-за ареста. «Он чувствовал себя выше всего, полностью оправдывая содеянное, – рассказывает Том. – Нравственная сторона проблемы ускользнула от него». Сью тоже заметила подобное отношение, и в протоколе программы предотвращения написано, что он не понимал неправильности того, что сделал. «Я сказала: „Дилан, помоги мне понять, что это было, – вспоминала Сью. – Как ты мог сделать что-то настолько нравственно неправильное?“ И он ответил: „Ну, я же не навредил другому человеку, это же была собственность какой-то компании. А на такие случаи у них есть страховка“. И я воскликнула: „Дилан! Ты меня пугаешь!“ Он тут же отозвался: „Ну, меня это тоже напугало, потому что я не знаю, зачем сделал это. Просто, раз – и мы это сделали“». Его мать списала это на подростковое импульсивное поведение и заставила пообещать, что никогда больше он не станет делать ничего подобного. «Он сказал: „Я обещаю. Но мне страшно, потому что я не знал, что поступлю так в тот раз“. Поэтому я сказала: „Ну, теперь ты знаешь“».