Далеко от яблони

Рейф на минуту задумался, затем продвинул ладонь, которой упирался в стол, вперед, так что кончики их пальцев соприкоснулись.

– Тоже не знаю. Но, может быть, действуя по своему плану, ты так или иначе получишь ответ.

Грейс накрыла пальцами руку Рейфа.

– Я рассказала Хоакину и Майе о Персик.

От удивления Рейф выпучил глаза, почти как персонаж мультика.

– Правда? Как это вышло?

– Майя случайно прочла письмо от новых родителей. Мы просто баловались, она в шутку отобрала у меня телефон, увидела мэйл и… После этого трудно что-то скрыть.

– Вот это да. И как тебе? Полегчало?

В тот день Грейс действительно стало легче на душе, как будто тяжелая туча, нависавшая над ней, наконец пролилась дождем.

– Они хотят, чтобы я ее навестила.

– Хок и Майя?

– Нет, родители Персик. Хотят, чтобы я приехала, когда ей исполнится шесть месяцев. Изначально мы договаривались на два посещения в год… – Рейф терпеливо ждал, когда Грейс продолжит. Он перевернул руку и прижал ладонь к ее ладони. – Я не уверена, что смогу.

– Ничего страшного. Тебя же никто не заставляет.

– А вдруг она захочет меня увидеть? Не сейчас, конечно, а когда-нибудь потом.

– В смысле, так же как ты хочешь повидаться со своей биологической матерью?

Грейс кивнула.

– Не хочу, чтобы она мучилась вопросами, как я.

– Тогда езжай посмотри на нее, – пожал плечами Рейф. – Будет нелегко, но ты ведь всегда делала так, как лучше для Персик. Не останавливайся.

Грейс не ответила – просто не могла.

– Хочешь еще поговорить об этом? – осторожно спросил Рейф. Она покачала головой. – Тогда поговорим о возврате? – Он кивнул на пакет, лежавший на столе, – доставку из магазина кухонной утвари.

Смахнув слезы, Грейс улыбнулась.

– Увесистая штука, – сказала она.

– Да уж, ночные покупки твоей мамы – это нечто, – согласился Рейф. – Ну, давай посмотрим.

Грейс вытащила из упаковки предмет – небольшого садового гнома.

– Кажется, это мельница для перца, – сказала она. – Вращаешь шапку, и из бороды сыплется молотый перец.

Рейф изумленно прикрыл ладонью рот.

– Ничего себе, – наконец выдал он после паузы.

– Думаешь, нужно его как-нибудь назвать? – спросила Грейс.

– Не надо, – возразил Рейф, вставая из-за стола. – Не стоит к нему привязываться. Идем, если вернемся пораньше, успеешь походить в моем фартуке.

– Божечки мои, – закатила глаза Грейс, но когда Рейф протянул ей руку, уверенно за нее взялась.

В субботу утром ее разбудила эсэмэска от Рейфа:

удачи вам сегодня. если хочешь, позвони.

Грейс долго не отрывала глаз от экрана, прежде чем набрать короткое: ок. А потом пошла в ванную, и ее вырвало.

Мама с папой уже уехали на какую-то садоводческую выставку, оставив для нее на столе контейнер с замороженным завтраком. При виде пара, исходящего от контейнера, сердце у Грейс почему-то болезненно сжалось. За этот год родители многое ей простили. Смогут простить и это. Во всяком случае, она надеется.

Майя подъехала как раз, когда Грейс закончила одеваться. Она перемерила кучу нарядов: выглядеть нужно красиво, но не вызывающе. Повседневно, но без излишней небрежности, так, словно для нее привычное дело – по выходным заявляться к чужим тетенькам и спрашивать у каждой, не она ли ее биологическая мать.

В ушах по-прежнему звучали слова Рейфа, однако Грейс отогнала их прочь. Хорош план или плох, они его осуществят.

– Господи, меня, кажется, сейчас стошнит, – пожаловалась Майя, заводя велосипед в гараж.

– Меня уже стошнило, – призналась Грейс. – Дважды.

– Да? Опять беременна?

– Очень смешно. Нет.

Майя расплылась в улыбке, но тут же помрачнела.

– Дурацкая идея, да? Мы полные идиоты?

– Не знаю. Да.

– Ох, сейчас точно сблюю.

– Прекрати это повторять. Слушай, как я выгляжу – нормально?

– Потрясно. Прямо как… ты. А я?

– Все замечательно. Постой, что значит – прямо как я?

– Вся такая опрятная.

– Эй, это еще как понимать?! – взвизгнула Грейс и уже повернулась к лестнице, чтобы переодеться в десятый раз, когда на подъездной дорожке появился автомобиль Хоакина.

Что-то явно было неладно, и Грейс поняла это еще до того, как он вышел из машины. Слишком уж нервно припарковался, слишком быстро и резко.

– Фигасе, – прокомментировала Майя.

– Я никуда не еду, – заявил Хоакин, едва открылась водительская дверца.

– Ха! – фыркнула Майя. – Отличная шутка. Еще кому-нибудь надо пописать перед дорогой?

– Я не шучу. Берите машину, если хотите, но я не поеду.

У Грейс сложилось впечатление, что она пропустила второй акт трехактной пьесы.

– Погоди, ты что такое говоришь? В чем дело? Что с тобой?

Хоакин принялся мерить шагами дорожку.

– Я не могу. Просто не могу.

– Но почему?

– Потому! Я вечно все на хрен порчу! – Он пригладил волосы, но непослушные пряди снова встопорщились, словно пятерня их и не касалась. – Я – худшее, что могло с вами случиться. С вами обеими! Неужели непонятно?

Скрестив на груди руки, Майя наблюдала за дергаными движениями Хоакина.

– Закончил? – спокойно осведомилась она. – А то нам пора.

– Я только что сказал, езжайте без меня.