Далеко от Москвы

– Пока подготовим … Капитан, разработайте схему подрыва всего первого этажа на обрушение. Места, количество зарядов, количество взрывчатки, вспомогательных средств … Подстанцию оставим … Подорвать надо кабели между подстанцией и городом. Приказ понятен?

– Так точно, командир, понятен.

– Действуй, Юрий Николаевич. Действуй, дорогой мой … Галина, все эти материалы – и отчет капитана, и отчет Потаповича – в отдельное дело и в сейф.

МАЛЬЧИШНИК

– Смирно!

– Отставить. Здравствуйте, ребята. Я смотрю, вы в полной боевой готовности, – показал Свиридов на накрытый стол. – Все в сборе? Тогда сели …

Камуфляж плотно уселся вокруг стола, тесно уставленного открытыми консервными банками – правда, поставленными на тарелочки, тарелками с колбасой и рыбой, мисками с салатом, мисочками поменьше с красным и зеленым перцем, охапками зелени, стопочками хлеба, но, самое главное, разнообразными бутылками. Как ни странно, но во всем этом аскетизме чувствовалась женская рука, и Свиридов отметил это.

– Что налить, командир?

– Мне налей беленькой. А сами – каждый пьет то, к чему лежит душа, и за мной угнаться не старайтесь.

– Был трудный день, командир?

– Да нет, пожалуй … Нет, Федя, день был обычный. Только знаете, иногда так хочется посидеть в хорошей компании!

– Тогда со свиданьицем, командир!

– Со свиданьицем, ребята!

– Командир, рыбка – во рту тает, положить?

– Командир, салат – не оторвешься, моя Веруня постаралась…

– Чувствуется женская рука, вкусно-то как …

Выпили по второй и по третьей, и за здоровье, и за успехи, и за тех, кого сегодня нет…

– А вот моя Тоня, – негромко начал Свиридов, и мгновенно установилась тишина. – Готовить не умеет … Нет, не то чтобы уж совсем не умеет, но нет у нее в этом … блеска нет, нет выдумки …

– Как же так, командир? Мы когда у вас были, этого не почувствовали. Верно, ребята? Все было так здорово …

– Есть свои секреты, – улыбнулся Свиридов. – Мы ведь с Тоней познакомились очень давно, когда я еще в школе учился … А она – в спецшколе, да и звали ее тогда не так …

Он помолчал.

– Познакомились … полюбили друг друга … И она уехала … в спецкомандировку, даже попрощаться не успели, не смогла она … Потом, через год почти, она приезжала на неделю, тогда она стала моей самой главной женщиной, моей женой, и такой останется до моей смерти … И уехала опять … на много лет … А потом у них был крупный провал, и резидента замели, и еще кой-кого, она успела скрыться … Предполагали предательство, кто – не знали … Но тут – на всякий случай – посадили тех, кто их готовил к заброске, кто был связан с ними, а я попался под горячую руку … Как и за что меня сажать – они и сами не понимали, но посадили на всякий случай к уголовникам … Школа, скажу я вам, не для слабонервных … А потом – то ли нашли, кто сдал резидентуру, то ли взяли кого надо, но всех повыпускали … Только жена того человека, кто Тоню готовил, за этот год ослепнуть успела …

Свиридов знакомым офицерам жестом с видимым спокойствием положил ладонь на стол – сидящие за столом знали, что это признак сильнейшего душевного волнения, за которым может последовать все, что угодно, вплоть до внезапного выстрела.

– Вышел я … Официально сообщили мне, что такая-то погибла при исполнении служебных обязанностей … А жить как-то надо … Со справкой куда пойдешь … Так, перебивался … Пить начал, женился по дурости, сын родился … Жена попалась стерва несусветная, ну, да бог ей судья – куда сам-то смотрел … И работаю себе слесарем в ЖЕК'е, с окрестными ребятами там … И тут находит меня дед Вася – Василий Васильевич Галин, вы его знаете, это он … Тоню … готовил к заброске … И говорит, что … Тоня … – жива … ну, и там еще целая история получилась с географией, пока нам увидеться довелось …

Он замолчал, и все офицеры молчали, потрясенные его откровенностью.

– Да и увиделись-то … Короче, подозрения с нее всякие были сняты и стали ее готовить снова … А чтобы я под ногами не путался, меня тоже в тренировочный лагерь взяли, и вместо тренировочного мешка для битья и отработки приемов поставили … Только им это боком вышло – я там такому научился, чего бы за всю жизнь не узнал … Да и дорого им обошлось это – я не особенно бить себя позволял …

– А потом я здесь, она – там … А я даже не знаю, где, да и знать мне этого не полагается … От жены ушел – она уже настоящей алкоголичкой становилась, развелся потом, жил у Галиных … Мама Галя мне вместо матери … Сына по мере сил и возможности воспитываю … И жду. Жду, когда она вернется ко мне. Жду, когда вернется моя любимая женщина.

Свиридов держал рюмку и она легонько подрагивала.