Дали глазами Аманды

Август 1967 года прошел как во сне. Гайд-парк в Лондоне стал местом тусовок хиппи. Там проходили концерты поп-музыки, манифестации молодежи, акции в защиту мира, sit-in, love-in…Я встречалась с моими друзьями около Серпантайна, у очаровательной бронзовой статуи Питера Пэна. Сидя прямо на траве, мы подкреплялись творогом, йогуртом и медом с ржаным хлебом. Мы пили только воду и фруктовый сок. Все, что содержало красители или химические добавки, было запрещено. Мы только что открыли, что белый сахар — яд для организма, и употребляли только коричневый сахар, впоследствии «Коричневым сахаром» называлась песня Мика Джаггера. Мик жил в замечательном доме в Чейн Уолк на берегу Темзы, рядом с домом антиквара из числа наших друзей, Кристофера Гиббса. Мы часто встречались там (в этом месте, кстати, был отснят один эпизод из фильма Антониони «Blow up») или у Кейта Ричарда, который поселился с Анитой Палленберг несколькими метрами дальше, на той же набережной. Немного поодаль, на Тайт стрит, где когда-то жил Оскар Уайльд, обитал Дэвид Миллинарик, модный декоратор, создатель обоев в мрачных тонах. В то время любили сумрачный интерьер, перенасыщенный антикварными предметами. Фотограф Дэвид Бэйли, только что женившийся на Катрин Денев, выкрасил все в своем доме в черный цвет, включая потолок.

Дали, которому я об этом рассказала, объяснил мне, что каждый человек мечтает вернуться в утробу матери, которая была для него раем. В материнском животе было тепло, мягко, вязко, сумрачно. Человек, конечно, стремится воссоздать это в интерьере своего дома. Сам мэтр предпочитал все сферическое, бархатистое, успокаивающее. Он упомянул испанского архитектора Гауди и его растительную лепнину. Я видела несколько зданий этого архитектора, когда проходила по Paeso de Gracia в Барселоне. Дали рассказал мне о круглой спальне Галы, которую он велел построить, чтобы она могла в ней укрыться, когда во внутреннем дворике было полно гостей. Оставалось только предвидеть, что я употреблю для этих целей его ванную. Я сама выкрасила потолок своей спальни в голубой с серебристыми звездами. Это походило на часовню, но мои друзья нашли все это очень эффектным.

Мы часто навещали мою подругу Уллу, шведку, у которой была большая квартира в Челси. Она была также владелицей антикварной лавочки на Кингс Роуд, где продавались потертые шейные платки, шали с длинной бахромой и ночные сорочки в викторианском стиле, которые мы с гордостью носили. Она коллекционировала издания сказок фейри, «Легенд о короле Артуре» и предпочитала свечи электричеству, потому что так было красивее. Сидя на бархатных подушечках, мои друзья выслушивали мои бесконечные рассказы о Дали, о его эксцентричных выходках, о его теориях, наконец, о его живописи. Близнецы покорно терпели это, несмотря на мой ученый тон, который наводил страх на молодых людей, предпочитавших развлечения лекциям о сюрреализме. Улла однажды представила мне молодого красивого брюнета со средневековым именем Алексис де ля Фалез. У него был нежный и мечтательный вид, и я нашла его достаточно соблазнительным. Он провел несколько ночей у меня, на Слоан авеню.

Вся эта молодежь, слонявшаяся по Челси, казалось, не имела постоянного места жительства. Они ночевали то у приятеля, то у подруги, а потом отправлялись в галльские страны на поиски «Камелота короля Артура». Девушки были гораздо организованнее молодых людей по части жилища. Они оставались хранительницами очага, пока мужчины пропадали на охоте. Впрочем, и по части охоты наши мужчины не преуспели, охотничьей добычей был только гашиш. В это время я читала поэму Теннисона «Леди из Шалотта», иллюстрациями к которой были картины Хольмана Ханта, так восхищавшие меня в Тейт-галерее. Я мечтала о рыцарях в доспехах и сказочных замках. Я украсила свои сапоги пейзажем с замком, единорогами и танцующими эльфами. Мой друг Марк Палмер отпустил сверхдлинные волосы и жил, как цыган, в фургоне в Корнуолле. Когда его сестра вышла замуж, состоялся большой прием в Сент-Джеймском дворце, в резиденции королевы-матери. Это было запоминающееся событие, поскольку, несмотря на присутствие королевы Елизаветы, все приглашенные были в самых невероятных одеяниях. Девушки с завитыми волосами были тем не менее босыми, молодые люди без галстуков; Мик Джаггер не преминул надеть розовую шляпу, которая, казалось, приросла к его голове, а Марианна Фэйтфулл подчеркнуто курила. Мы без всяких церемоний уселись прямо на пол великолепного зала приемов и смотрели на проходящую королеву, которая, казалось, была очень заинтригована этим странным сборищем, с явным вызовом. Мы считали себя хитрецами, и даже ходили слухи, что огромный свадебный пирог был начинен гашишем… Все мои друзья были здесь, включая Алексиса.

Я рассказала Дали об Алексисе, и он вспомнил, что хорошо знаком с его отцом. Виконт де ля Фалез жил в Нью-Йорке, и его жена Максима, неотразимая красавица, еще довольно часто выезжала.