Далия. Проклятая мечтой

Перегрузка на службе рождает у меня риторические вопросы и настраивает на философские размышления. Этот вариант гораздо предпочтительнее того, что выпал на долю господина Глория. Помимо аврала и сверхурочной работы он сам себя терзает переживаниями, как по поводу уволенных подчиненных, так и по поводу возможных претендентов на вакантные должности, которые все никак не появятся. Последнее уже перерастает в фобию. Каждый раз, когда к нам заглядывает кто-нибудь из отдела кадров, эльф стремительно бледнеет и нервно коситься на меня. Если я вынашиваю планы по смене названия сего достойного заведения, то начальник не сегодня-завтра пойдет к распорядителю, чтобы посоветовать согласовывать кандидатуры потенциальных коллег со мной.

К счастью, сегодня у меня было одиночное дежурство, и я провела его плодотворно в здоровой эмоциональной атмосфере. Даже счет от портного, которого я посетила два дня назад, меня не огорчил. Владелец лавки указал вполне приемлемую сумму за четыре платья, а в записке, также переданной с посыльным, содержалось обещание пошить их в срок.

Большая часть дня прошла весьма успешно. Я даже смогла побаловать себя, купив три новых пирожных, изготовленных специально в преддверии праздников. Можно сказать, что все складывалось великолепно, и странно было бы жаловаться не несколько незначительных моментов, немного снизивших градус позитивного настроя.

Во всем можно найти плюсы. Да, у меня опять не получилось поговорить с Велой, но я застала дома брата. Да, наш разговор у меня оставил чувство тревоги, но братец к концу беседы повеселел, и никто не мешает обсудить свои переживания с Эмилем. Ну, а сам Эмиль сегодня задерживается на службе. Прежде, чем мне об этом успел сообщить Изотеил, я показала ему записку, присланную курьером сразу после обеда. Печально, конечно, но теперь у меня появилось время заняться своим любимым бесполезным делом — переводить стихи с эльфийского на родной. Поэтесса из меня никудышная, но я уверена в одном: мои белые стихи в точности передают смысл. Тяга к подобному творчеству возникла буквально несколько дней назад. Ее появление я связываю с избавлением от проклятья. Не самый полезный способ скоротать время, но он приносит удовольствие, и главное… он мой.

Путем проб и ошибок я нашла место и позу, наиболее способствующую процессу создания своих шедевром. Самым подходящим местом оказался диван в гостиной. Я откидываюсь на груду подушек, собранных из двух комнат, забрасываю ноги на спинку и пристраиваю к ней же тетрадь, где пишу. Первоисточник, то есть книга, обычно покоится у меня на груди или животе. Не самая элегантная и удобная поза, но сочиняется мне лучше всего в ней.

— Потрясающий вид! — внезапно раздается над головой.

Я поднимаю испуганный взгляд. В поле моего зрения оказывается улыбающееся лицо Эмиля, который облокотился на спинку дивана и пытается прочитать сочиненный текст. Это проблематично: во-первых, подчерк сейчас у меня кривой, во-вторых, видит его он вверх ногами, в-третьих, написано по-мельвски.

Единственное, что приходит мне на ум в такой ситуации, пролепетать:

— Я не слышала, как ты стучал.

— А я и не стучал. — Эльф прекращает попытки расшифровать записи и скользит взглядом по книге, по декольте, заставляя меня покраснеть и опустить наконец-то ноги. Останавливает он свой взор на моих глазах. — И впредь не собираюсь.

— Вот уж нет! С сегодняшнего дня, будь добр, стучи! — возмущенно требую я, прижимая к груди тетрадь с записями.

Эльф заходится смехом.

— Стучал я, стучал, — успокоившись, оправдывается он. — Ты так увлеклась, что действительно не услышала.

Я все еще недоверчиво смотрю на Эмиля, он в ответ лишь качает головой. Кажется, я незаслуженно оскорбила его недоверием. Тут же возникает желание сгладить неприятный момент, но приносить извинения не хочется, поэтому начинаю оправдываться:

— Это мое новое увлечение, появилось совсем недавно.

— Да на здоровье! — отзывается Эмиль и распрямляется, нависая надо мной как никогда раньше. Не очень-то приятно. Я ловлю себя на том, что сжимаю губы. Осознав это непроизвольный жест, сразу же стараюсь исправиться, чем вызываю улыбу у Эмиля.

— Может, уже отойдешь? — ворчу недовольно.

Мужчина покладисто делает шаг назад, обходит диван и явно настроен присесть. Я поджимаю ноги, освобождая ему место. Теперь очень неудобно лежать. Предвосхищая мои барахтанья в груде подушек, Эмиль сам решает возникшую проблему. Он поднимает с пола одну подушечку из тех, которым не нашлось места на диване, и кладет себе на колени. Мне остается только вытянуть ножки.

— Спасибо.

Эмиль вытягивает правую руку вдоль спинки дивана и кладет на нее голову.

— Ну что вы, леди! Любой ваш каприз будет удовлетворен. Я же обещал вам комфортное пребывание в моем доме.

— Шутишь?

— Вообще-то, нет, — признается эльф, глядя не меня совершенно серьезными глазами.

— Правда? — От удивления слово вылетает на одном дыхании. Непривычно серьезный взгляд начинает нервировать, поэтому я принимаюсь рассматривать узоры подушек, лежащих возле дивана, и задаю нейтральный вопрос: — Как прошел день?