Дальневосточный тупик: русская военная эмиграция в Китае (1920 – конец 1940-ых годов)

В Кульдже в 1926 г. находилось не менее 300 бывших военных (около 50 офицеров). Большая часть из них были зарегистрированы в советском консульстве и надеялись возвратиться домой. Некоторые из бывших военных сотрудничали с советской разведкой. К наиболее активным белогвардейцам и вредным элементам советская сторона относила подполковника Папенгута, полковника Вяткина (старшина эмигрантской общины)²⁴⁷, капитана Д.К. Шелестюка, есаула Лясковского, поручика Мамарова, сотника Франка, ротмистра Мадрыкина [АВПРФ, ф. 0100, оп. 10, п. 131, д. 92, л. 47-52]. Здесь же в Кульдже и ее окрестностях продолжали существовать два русских военных объединения, представленных в основном членами бывшего отряда атамана Дутова. Это возглавляемый подполковником Папенгутом Офицерский союз, насчитывавший в 1928 г. 120–130 человек, и группа войскового старшины Ткачева в составе не более 35 человек. После смерти Ткачева в 1926 или 1927 г. группу возглавил сотник И.В. Могутнов (бывший офицер 1-го Оренбургского казачьего полка личного отряда атамана Дутова, 1921–1922) [Наземцева, 2013, с. 117].

Генерал Бурлин, начав работу по объединению военных организаций после отъезда генерал Лукомского, совершил в 1925 г. две поездки по городам, в которых имелись организации военных. Однако ни Харбин, ни зону КВЖД он так и не посетил, по-видимому, опасаясь советской разведки. Поездки Бурлина были не очень успешными из-за неопределенности его статуса, поэтому он в дальнейшем неоднократно обращался к Лукомскому, поднимая вопрос об официальном утверждении своих полномочий [ГАРФ, ф. Р-5826, оп. 1, д. 139]. Тем не менее, центр, как это видно из письма Лукомского генералу Глебову, только в мае 1926 г. официально объявил, что Бурлин является помощником уполномоченного в. кн. Николая Николаевича на Дальнем Востоке, столкнувшись с тем, что большинство организаций отказывались признавать Бурлина, считая его самозванцем [Там же, д. 143, л.185]. Возможно, в Париже опасались как бы Бурлин, получив особые полномочия, не объявил себя новым «атаманом».

Пребывание Бурлина в Шанхае в ноябре 1925 г. вызвало демарш со стороны «кирилловцев». Группа морских офицеров во главе с контр-адмиралом Безуаром выступила в одной из шанхайских газет с открытыми выпадами против в. кн. Николая Николаевича. По мнению Гроссе, выступление Безуара было секретно инициировано атаманом Семеновым, недовольным «посягательством» Бурлина на «будущие» японские деньги Семенова. Событие не осталось без внимания иностранных властей Международного сеттльмента. Безуара призвали к ответу за то, что его группа, ранее выпрашивавшая у англичан средства на ведение антисоветской «боевой» работы в Китае, теперь «расстраивает единство русского офицерского союза, подготавливающего активное выступление против красных русских по директивам в. кн. Николая Николаевича». Безуар был вынужден давать объяснения и извиняться [Русская военная эмиграция, т. 7, с. 123-125]. Нужно отметить, что метод провокаций и политических демаршей был излюбленным средством борьбы легитимистов против более авторитетного и многочисленного «николаевского движения», как в Европе, так и в Китае.

В январе 1926 г., уйдя (возможно, будучи уволенным) со службы в полицейском управлении Ханькоу, Бурлин вплотную занялся «объединительной политикой». Себе в помощники Петр Гаврилович взял генерала Лебедева, отношение к которому в военной среде было не лучшим, но никого другого Бурлин привлечь не мог, так как не было денег платить жалование, а Лебедев по каким-то причинам готов был работать безвозмездно.

Отсутствие сколько-нибудь серьезного финансирования антисоветской работы было камнем преткновения для антибольшевистского движения. Бурлин не входил в руководство ни одной из военных организаций (Лукомский считал этот момент положительным), часть денежных ресурсов которой мог бы использовать на нужды объединения. Личные финансовые дела генерала были также весьма плачевны – заштатные деньги, полученные им после увольнения, быстро заканчивались, работы он не имел, жена была больна и не могла работать так, как раньше. К тому же на руках у Бурлина была трое сыновей детского возраста [ГАРФ, ф. Р-5826, оп. 1, д. 139, л. 23]. От полного краха спасали только небольшие денежные субсидии от Литвиновой [Там же, д. 140, л. 270]. В связи с отсутствием средств Бурлин просил у Лукомского разрешения оставлять в своем распоряжении часть сумм, собираемых для Особой казны [Там же, д. 139, л. 43, 44]. Но центр лишь один раз передал генералу небольшую сумму – часть денежного сбора Патриотического вечера, организованного активной общественницей Шанхая Принс в 1926 г. Эта сумма составила всего 485 китайских долл. [Там же, л. 21].