Дальняя дорога

- Опять ты про ум! Разум не добр и не зол сам по себе, Федор. Он бесстрастен и холоден, как топор. С его помощью с равным успехом можно строить дворцы и рубить головы. Братство по разуму - фикция, в лучшем случае компромисс. Есть одно истинное братство в мире - братство по морали и этике. А что морально общего может быть у человека с разумной медузой или интеллектуальным муравейником?

- Ты гипертрофируешь безликость разума.

Дирий ухмыльнулся.

- Может быть. Я просто хочу, чтобы у тебя не возникло насчет Кики розовых иллюзий. Ну а если серьезно, - глаза Ришара похолодели, - я молю всемогущий случай о том, чтобы кикиане не оказались много выше нас на лестнице разума. Нет, я не думаю, что в этом случае они нас уничтожат. Зачем им это? Возможно, они искренне полюбят нас. Разве мы не любим животных? Но я не могу и не хочу забыть о жалкой судьбе всех этих собак, лошадей и верблюдов, которых человек искренне любит много тысячелетий.

3

До лесной поляны авиетку довел автопилот по тем координатам, которые Тимур Корсаков сообщил Лорке по видеофону. Довел и зажег красное табло "Конец программы" - сигнализация о том, что свою задачу он выполнил и что все остальное люди должны доделывать самостоятельно. Почти не раздумывая, только мельком оглядевшись, Лорка положил верткую машину на спину и произвел посадку "оверхедом", с переворота через крыло. Лорка любил этот маневр, всегда вызывавший восторг пилотов-дилетантов; требовал он, однако, не столько истинного пилотажного искусства, сколько элементарной точности и железного самообладания.

Выйдя из авиетки и задвинув за собой дверцу, Лорка огляделся. Здесь, на отрогах южных гор, осень еще только начиналась. Трава поблекла, слегка прихваченная ночными заморозками, но еще не успела пожелтеть. А вот лес уже наряжался в праздничные багряные и золотые одежды. По сравнению с пронзительной синью прохладного неба и темной зеленью хмурых елей осенний лиственный наряд казался даже слишком ярким, театральным. Было тепло, но только потому, что пекло солнце. Сам же воздух был студен и чист, как родниковая вода.

Услышав окрик, Лорка обернулся и в сотне шагов позади себя увидел Тимура. Тим стоял на опушке леса, приветственно подняв над головой руку. Федор помахал ему в ответ и пошел навстречу по высокой, вязкой, путающейся в ногах траве.

Подойдя ближе, Лорка разглядел за спиной Тима складной синтетический домик, стоявший под раскидистой липой. Перед домиком горел костер, вокруг которого стояло несколько больших и малых чурбаков. Один высокий чурбак был прикрыт белоснежной салфеткой. Вкусно пахло грибами.

- Настоящий рай! - сказал Лорка, оглядываясь.

- Рай, - серьезно согласился Тим. - Но все хорошо в меру.

- Какая же у рая мера?

Они посмеялись, с интересом оглядывая друг друга. Тим, набравший за время лечения лишний вес, теперь похудел, что особенно подчеркивалось густым загаром. Русые волосы выгорели, некоторые пряди стали совсем белыми, другие пшеничными. И брови у Тима побелели, и даже ресницы, и глаза словно выцвели - по контрасту с бронзовым лицом они казались теперь не серыми, а голубыми, даже синими. Весь облик Тимура - свободная поза, спокойный, улыбчивый взгляд, развернутые плечи - говорил, что он в хорошей форме.

- Где же Валентина?

- Полетела с дочкой на консультацию. Ты садись, кресла к твоим услугам.

Наклонившись к костру, Федор принюхался, спросил, кивнув на котелок:

- Грибы?

- Разногрибье с картошкой в пропорции три к одному. Поднаторелые таежники называют это варево грибницей.

- Свежие грибочки - моя слабость. - Лорка плотоядно пошевелил пальцами.

- А шашлык? А уха? - засмеялся Тим. - Ты чревоугодник, Федор, а таким не место в раю. К тому же грибница еще не готова, я ждал тебя позднее.

- Я не чревоугодник, просто отношусь с должным уважением к своему желудку.

Лорка болтал, Тимур слушал, и оба они продолжали присматриваться друг к другу. Лорка хорошо видел, что Тим ждет новостей и предложений, но у него никак не поворачивался язык сказать своему другу что-нибудь определенное. Может быть, Тим должен отдохнуть, а Лорка потащит его за собой на Кику. Разве космос и Кика лучше этого осеннего леса?

Со странной болью подумав об этом, Лорка по-новому осознал свое нынешнее настроение: приступы веселья, озорства, даже ребячества, неожиданные приливы непонятной тоски или совсем уж не свойственной ему сентиментальности. Пожалуй, это ностальгия авансом, по-настоящему эта проклятая болезнь начнет мучить разведотряд уже в космосе.

Глядя на вдруг задумавшегося, отрешенного Федора, Тим было помрачнел, но всего лишь на секунду. Легкая улыбка тронула его губы, улыбка добрая и нежного хитроватая, словно Тимур знал некую хорошую тайну, пока еще неведомую Лорке. Наклонившись, он поднял с земли поделку из дерева, долетал из кармана нож. Это движение отвлекло Федора от меланхолического раздумья. Он усмехнулся, глядя, как Тим с сосредоточенным видом разглядывает большую деревянную ложку. Ложка была уже сделана и начерно отполирована.