Дальняя заря Ивана Ефремова (СИ)

     – Ефремов Иван Антонович, начальник экспедиции, – ответил Иван. – Дорогая, наверное, игрушка? Можно посмотреть?

     – Не сказать чтобы очень, – протягивая ружьё, сказал инженер. – В 1911 году в Нижнем отдал за неё месячный оклад.

     Горный инженер Макаров2. Юрий Александрович был матёрый геологический зубр, бродивший по Поволжью ещё с профессором Докучаевым3. Макаров прекрасно знал район соляного озера, ведь именно он изобрёл и построил первый соляной комбайн. Экспедиция Университета должна была работать под его руководством, но Макаров наотрез отказался от поста начальника.

     – Мне надо солесос до ума доводить, – рассказывал он позже Ивану. – Знаете, сколько солеломов здоровье своё губят? Так я вам, милостивый государь, скажу. Все, кто соль здешнюю добывает.

     Я вижу свою задачу в первую очередь именно в этом. А вамя помогать буду, тут даже не сомневайтесь, но не более.

     В тот же день Макаров собрался в окрестности Большого Богдо. Местные киргизы видели там, на днях стадо сайгаков. Рога этих антилоп по поверьям обладают лечебными свойствами4, и Макарову, как человеку любознательному, было интересно проверить эти легенды. Кроме того, свежее мясо – прекрасное дополнение к экспедиционному пайку.

     Планы порушила погода. С утра ещё ярко сияло солнце, но уже к полудню тучи заволокли небосвод, и разразилась мощнейшая гроза.

     – Юрий Александрович, – голос молодого геолога сорвался на фальцет. Он торопился поделиться с авторитетным товарищем мелькнувшей в голове мыслью. – Смотрите! Садит в одно место! Как будто им там мёдом намазано. Никогда такого не видел, просто даже не верится!

     – Милый Ванечка, – Юрий Александрович Макаров, опытный изыскатель, снисходительно улыбнулся и положил руку на плечо молодого начальника. – Есть многое на свете друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам… В жизни чего только не случается. Да-с! Хотя я тоже не припомню, чтобы так кучно молнии били. И заметьте, молодой человек, дождь при этом не сильный.

     Макаров подошёл к окну и начал выстукивать какой-то марш. По стеклу уныло стекали капли дождя, ни о какой охоте речи уже не шло.

     Ритмичное постукивание по стеклу внезапно навело Ефремова на новую мысль.

     – Юрий Александрович! – голос его обрёл решительность и твёрдость. – Вы как хотите, а я схожу на Богдо прямо сейчас. Когда гроза закончится, боюсь, не найти будет следов куда молнии втыкались.

     – Нет, ну, вы Ваня, как придумаете… – Макаров уставился на студента. – До горы ходу не меньше часа. Вы промокнете как цуцик, потом полчаса будете по скользкому склону наверх карабкаться. Во-первых, ногу вывихнете, или не дай бог, шею свернёте, или молнию поймаете… Плёвое дело, между прочим, в такую-то непогоду. Да-с. А во-вторых, вы пока дойдёте, гроза закончится. Вы только промокнете, потом простынете, и конец на этом нашей с вами экспедиции. Я вот точно никуда не пойду, мне моё здоровье дороже. Хотя должен вам признаться, планировал сегодня на сайгу поохотится. Но видать не судьба… Да-с. Не судьба…

     – Ну, как хотите. – Глаза Ефремова уже горели азартом. – Но я вас не понимаю! Как можно пропустить такое интересное небывалое природное явление? До сумерек ещё часов шесть. Час мне на дорогу туда и час обратно. Думаю, что часа, чтобы выяснить, что там творится, мне хватит. Если через три часа меня не будет, берите мужиков из солерубов и отправляйтесь на подмогу. Вдруг, я и в самом деле брякнусь.

     Он запахнул плотнее полы шинели, нахлобучил картуз, подхватил сидор с инструментом и, оскальзываясь, на мокрой глине, побежал в сторону темнеющей на горизонте горы. За пеленой дождя красноватый оттенок склонов превратился в угрюмый серо-голубой абрис.

     – Альпеншток возьмите! Что же вы, молодой человек… – с укоризной буркнул Макаров, выскочив вдогонку с палкой в руке. – Ну, нельзя же так, в самом деле.

     Тучи издали пугали вибрирующим грохотом. Они ползли, как лохматые мамонты, набрасывая на степь серый сумрак. Страшные удары раскалывали воздух, землю и весь мир. Слепящие вспышки переходили в извилистые полосы огня, бороздившие небо по всем направлениям. Гроза была настолько мощной, что у Ефремова от грома мутилось в голове, а уши отказывались слышать.

     Дорога до подножия заняла больше запланированного часа, подъём по мокрому и крутому склону был труден. но, к счастью, предсказание Макарова не сбылось. Иван успешно преодолел подъём. Гроза продолжалась, молнии по-прежнему вонзались в плоскую вершину Богдо, а молодой геолог пытался углядеть закономерность в «стрелах Перуна».

     Яркие, дёргающиеся, сияющие столбы вставали повсюду. Иван шёл туда, где сверкание и грохот превращались в сплошной огонь и рев. В руке у него был зажат штуфенхаммер, а в кармане шинели – деревянные колышки.

     Странное покалывание пронизывало все тело, в ноздри бил резкий, кружащий голову, запах озона. Тело коченело под порывами ветра. Ноги оскальзывались на мокрых камнях, путались в жестких ветках багульника, травах и корневищах.