Дальняя заря Ивана Ефремова (СИ)

     – Да, – невесело сказал астронавигатор,- автономная станция на спутнике исправно работает третье столетие. Молодцы цефеяне!

     ***

     – Вот! Ванечка, вот этот фрагмент у тебя получился очень сильно! – вскочила с места Елена. Смотри, когда будешь переписывать, не выкидывай этот эпизод. Очень хорошо получилось! Ты у меня просто мастер художественного слова, но только тебе ко ещё надо учиться.

     Помнишь у Гумилёва?

     Порою в небе смутном и беззвездном

     Растёт туман… но я смеюсь и жду,

     Я верю, как всегда, в мою звезду,

     Я, конквистадор в панцире железном.

     Орбита Торманса. Командная рубка звездолёта. Команда в полном составе

     – Прошу внимания, – Гриф поднял руку, обращаясь к команде. – Предлагаю вернуться к ранее намеченному плану. Фай, напомни, будь добра, что у нас в программе? Надо ли приближаться к спутнику теперь, когда получено подтверждение необитаемости?

     – Надо, или не надо… Придётся, – пожала плечами Родис, снова превратившись в прежнюю, спокойного и уверенного лидера. – Мы можем увидеть то, что могли не понять и, следовательно, не заметить цефеяне. Может быть, на спутнике остались сооружения прежней цивилизации Торманса, лишь впоследствии пришедшей в упадок. На планете могла существовать еще более древняя цивилизация, вымершая или истребленная современными обитателями, если они и в самом деле пришельцы с Земли.

     Гриф кивнул, соглашаясь. Остальные одобрительно загалдели, выражая заинтересованность в исследовании спутника.

     – Тогда главный вопрос сегодняшнего штурма. Он исходит из цели экспедиции. – Командир продолжил собрание, дождавшись, когда наступит тишина. – На всякий случай, я напомню. «Помочь жителям планеты в решении их главных проблем». Следовательно, вопрос можно сформулировать так – «Каковы проблемы планеты и как мы можем помочь народу Торманса?»

     Только поставив верный диагноз, можно выбрать правильный путь к излечению. Мы не сможем ничего сделать для них, если не познакомимся с их проблемами не с высоты орбитального полёта, не через планетарные средства связи, а непосредственно от самих жителей планеты. Но для этого нам потребуется решить ряд задач. Договориться с теми, кто занимает верхний уровень их управленческой пирамиды. Потом решить, кто из нас будет этим заниматься. Да, я помню, – Гриф жестом остановил поднимающийся ропот. – Наши роли расписаны ещё на Земле, но здесь после получения конкретной информации, они могут измениться. Так я уже вижу опасность посещения планеты для Эвизы.

     Медик у нас в экспедиции она одна. Мы не можем рисковать потерять её, а вероятность такая, судя по полученным тревожным сведениям, далеко не нулевая.

     – Я категорически возражаю! – возмущённо заявила Эвиза. – Что значит, вероятность не нулевая? Она всегда не нулевая. Работа космофлота связана с риском, так что, – сидеть и не высовываться? У меня намечен целый комплекс исследований, передача важного опыта, много планов, между прочим, утверждённых Советом!

     – Я прекрасно тебя понимаю, милая Эви! – но в данном случае я забочусь не столько о тебе, сколько об остальной команде экспедиции. Если на корабле не будет лекаря, то гарантия возвращения заметно снизится, а если никто не вернётся, то весь полёт будет напрасной тратой ресурсов. – Гриф жестом остановил, пытавшуюся возразить Эвизу. – Приказ обсуждению не подлежит. Мелочами вроде места для посадки, снабжения нас водой и энергией, сбором информации о жизни на Тормансе можно будет заняться только после того, как мы решим главный вопрос. По традиции предлагаю начать с младшего члена нашей команды. Никто не возражает против включения в состав Ивана Ефремова?

     Вань, тебе слово. С места будешь говорить, или сюда выйдешь?

     Гриф повернулся к Ивану и жестом пригласил выйти вперёд.

     – Остальным напомню, никакой критики! Только слушаем и фиксируем все предложения. Анализ и разбор – потом, после того как выскажутся все.

     Иван чувствовал себя более уверенно рядом с Эвизой, поэтому он простоподнялся начал нести всё, что всплывало в голове. К своей радости, он обнаружил, что избавился от заикания. После процедуры реструктуризации речь его стала ровной.

     – Товарищи! У меня нет опыта публичных выступлений. Только однажды перед походом красного командарма Михаила Фрунзе в Крым, я выступил перед бойцами нашей автороты… Было мне тогда всего тринадцать лет, зато революционная сознательность… ну, в общем, мы пошли бить Врангеля, и мы тогда победили!

     Я что сказать хочу… Опыт участия в боях у меня не большой. – Иван вдруг понял, что несёт что-то не то. Он замялся на секунду, зачем-то посмотрел на свои ладони и продолжил.

     – Как учил меня незабвенный товарищ, комиссар полка Ершов, прежде чем куда-то соваться, надо как можно больше разузнать, разведать и разнюхать. Вот! Я предлагаю организовать тайную экспедицию для сбора всего, что можно собрать.

     Иван опять замялся, потеребил край кителя и добавил, – а если не подходит такой вариант, то опять же можно похитить кого-то из местных и выскрести из его мозга всё до самого донышка.

     Он зачем-то поклонился, прижав руку к груди, и сел.