Дальний Восток: иероглиф пространства. Уроки географии и демографии

Военкор Джек Лондон, который первую половину 1904 года провёл в Корее и Маньчжурии, писал: «Недоверчивый старый мир качал головой и говорил: “Японцы – азиаты. До сих пор они и дрались только с азиатами. Но что будет, когда им придётся сойтись с нашим племенем, с белой расой?” Японцы очень чувствительны к этой теме, и они рвались утвердить свою доблесть в глазах белых, сражаясь с белыми. Доказать свою доблесть с самого начала значило существенно укрепить свой престиж и заставить Россию “потерять лицо” в глазах других азиатских народов… Япония доказала, что её солдаты – отчаянные и умные бойцы. Она доказала, что может на равных сойтись на поле брани с белым человеком».

На той войне Япония удивила весь мир – и саму себя. Лондон описывал японских солдат с удивлением и даже, пожалуй, страхом: «Они маршируют без видимых усилий в сорокадвухфунтовом снаряжении. Не сутулятся, не волочат ноги, никто не отстаёт, никто не поправляет ремешки ранца, не слышно звона баклажек или других посторонних звуков. Так идёт вся армия, так идёт каждый отряд… Японцы – нация воинов, и их пехота соединяет в себе все достоинства идеальной пехоты… Японцы, несомненно, воинственная нация. Все их мужчины – солдаты… Японцы – азиаты, а азиаты не ценят жизнь так, как мы её ценим».

В 1904–1905 годах на сопках Маньчжурии и в восточных морях воевали известные нам по другим, будущим войнам Юденич, Деникин, Корнилов, Врангель, Краснов, Брусилов, Самсонов. Гидрографы Вилькицкий и Колчак (в начале обручевской «Земли Санникова», вышедшей в 1926 году, выступает с докладом морской офицер с «мужественным лицом, обветренным полярными непогодами», который ходил на вельботе по Ледовитому океану в поисках экспедиции барона Толля; это не названный по имени, но узнаваемый Колчак). Фортификатор, человек-крепость Карбышев, драгун и будущий маршал Будённый, барон и будущий финский президент Маннергейм… – цвет нации, ещё не разделившейся на красный, белый и другие лагеря.

Русский прадед Виктора Цоя Филимон Гусев, подпрапорщик 86-го пехотного Вильманстрандского полка, получил на этой войне Георгиевский крест. Корейский прадед Цой Ён Нам тогда уже перебрался во Владивосток. Оба предка лидера группы «Кино» находились рядом, не зная друг о друге.

Адмирал Макаров – учёный, инженер, стратег – погиб в Порт-Артуре при взрыве броненосца «Петропавловск» вместе с художником Верещагиным. Удивительно, но миг гибели «Петропавловска» запечатлён на фотографиях, сделанных с берега.

Маринист, баталист – красивейшие слова, хотя означают они изображение стихии, хаоса, смерти. Верещагин накануне своего личного апофеоза войны вернулся из Японии, писал царю, давал ему советы, выступая кем-то вроде консультанта-разведчика.

Другой Верещагин – таможенник из «Белого солнца пустыни» – тоже погиб в море при взрыве баркаса; не потому ли он получил фамилию художника?

Капитан первого ранга Владимир Миклуха, брат того самого Миклухо-Маклая, пошёл на дно вместе с броненосцем «Адмирал Ушаков», которым командовал.

Затопленный «Варяг», торчавший из воды в корейском Чемульпо, фотографировал военкор Джек Лондон.

Баталёр Новиков, тогда ещё не Прибой, напишет «Цусиму» – не столько о самой Цусиме, сколько о Первой русской революции, в отрыве от которой ту войну теперь уже не рассмотришь («Чтобы удержать революцию, нам нужна маленькая победоносная война», – говорил министр Плеве; вышло ровно наоборот: большая и неудачная). Александр Степанов напишет двухтомный «Порт-Артур» – оборону крепости он мальчишкой наблюдал изнутри. Пятилетний Олеша видел, как в Одессу привезли останки погибшего в Порт-Артуре генерала Кондратенко. «Красный смех» Андреева, «Девушка пела в церковном хоре» Блока, «К Тихому океану» Брюсова, «Цусима» Тан-Богораза[33], первые стихи Северянина – всё это о Русско-японской.

Чехов собирался ехать на войну врачом – не успел. Успели другие врачи – Януш Корчак и Викентий Вересаев.

На фронт ехал барон Унгерн, но опоздал. Котовского призвали, а он не явился на сборный пункт.

На Русско-японской появилась добровольческая Кавказская конная бригада – прообраз Дикой дивизии. Для «охотников»-магометан разработали особый Георгиевский крест – с орлом вместо Святого Георгия (сам крест, в отличие от фигуры воина-христианина, никого не смущал). Многие горцы, однако, предпочитали крест «с джигитом», а не «с птицей». В одном из полков бригады воевали внук Хаджи-Мурата и правнук наполеоновского маршала Мюрата.

Эта война стала черновиком Первой мировой. Здесь впервые применялись дальнобойная артиллерия, броненосцы, пулемёты, мины, проволочные заграждения, торпеды, прожектора, телефон, телеграф… В осаждённом Порт-Артуре капитан Гобято и мичман Власьев изобрели и опробовали миномёт, а офицеры с роскошными фамилиями Мелик-Парсаданов и Дебигорий-Мокриевич наладили производство ручных гранат. На полях Маньчжурии русские солдаты впервые надели ватники, ещё не зная, что ватник – не только одежда, но идеология.