Дальтоник

Вечерний скорый прибыл в Тынец с пятнадцатиминутным опозданием. Перед вокзалом он дал короткий гудок, потом послышалось шипение пневматических тормозов и сбивчивое постукивание колес. Поезд подъехал к перрону. Власта Пудилова тут же вылезла из автомобиля и, дрожа от холода и напряженного ожидания, вошла в зал, обходя скамьи, поставленные посредине в два ряда. Остановилась она только на перроне. Ее муж немного повозился, запирая машину, и добрался туда минутой позже. Оба следили за открытыми дверями вагонов, в которых тут и там уже мелькали пассажиры.

— Вот он! — воскликнул Пудил, тыча пальцем в направлении идущего поезда и заторопился, чтобы встретить сына. Но не успели они добежать до первого вагона, как Станя уже сам шел им навстречу. Он приближался, освещенный холодным светом вокзальных ламп, в своей короткой спортивной куртке с меховым воротником и бежевых модных брюках, с небольшим чемоданчиком в руках, застегнутым на две красивые пряжки, и Власта Пудилова отметила про себя, что ее сын весьма импозантен и все ему чрезвычайно идет. Выскажи кто-нибудь из посторонних подобное мнение, Пудилова восприняла бы его с еще большим удовольствием.

— Ну как? — спросили оба родителя, обнимая сына. — Как ты сдал?

— Не знаю… — ответил Станя, и по его тону можно было безошибочно догадаться, что он не слушает пространного рассказа отца. У перекрестка, где освещенные указатели делили улицу на три потока, Станя попросил:

— Сверни направо, папа!

— Ты куда это собрался?..

— В больницу, к Миладе!

— Тебе что, необходимо видеть ее прямо сейчас? До завтра не дотерпишь?

Пудил обернулся к жене. Нерешительный, как обычно, увидав, что Власта не реагирует, он включил указатель и свернул направо.

До самой больницы Пудиловы ехали молча. И только когда машина затормозила у проходной, окна которой светились в темноте, Станя спросил у родителей:

— Может быть, зайдете со мной?

Пудил повернул ключ зажигания, мотор тут же умолк, он оперся локтем о руль и добродушно заметил, что времени у них много, до дома рукой подать, пускай Станя бежит один.

Мать задумчиво смотрела в окно.

Станя не стал дожидаться, выскочив из машины, на секунду остановился у открытого окошка, за которым возникла шапка вахтера, что-то ему сказал и побежал по дорожке, ведущей через парк к корпусу «В», где сегодня у Милады было ночное дежурство.

— Ты что, мать, надулась, как мышь на крупу? — заговорил Пудил. — Радуйся, что парень экзамен сдал.

— Не лезь, куда тебя не просят! — отрезала Власта.

— Ты только сейчас узнала, что у сына есть девушка?

Пудилова не отвечала, давая понять, что не станет тратить на его выпады ни одного слова. Она подняла воротник пальто. Ночной холод давал себя знать.

— Включи печку!.. — приказным тоном бросила она.

Пудил крутанул ключ и включил печку, и сразу же ноги обласкал теплый ветерок.

— Ты все еще надеешься, что парень будет держаться за твою юбку до самой пенсии! И в армию с ним пойдешь, что ли? — Эта мысль, видимо, совсем вывела его из равновесия. Он включил радио, послышался сильный треск, но он все время вертел и вертел ручку, пока не нашел станцию, которая передавала репортаж с хоккейного матча. Папаша Пудил сосредоточенно слушал. Когда Станя возвратился, он доложил:

— Та-а-к, «Слован» ведет три — один, два гола забили при численном преимуществе! Я вообще удивляюсь, что у нас на такое способны…

— Можно ехать!.. — бросил сын. Отец опомнился и врубил скорость.

На площадке перед больницей он сделал круг и, вывернув обратно на перекресток, помчался дальше по магистральной — на Крушетице.

— Как Милада? — спохватился вдруг Пудил, когда они уже миновали последние тынецкие дачки, прятавшиеся в садах.

— Ничего… — неопределенно ответил Станя.

— Ты сказал ей про горы? Я уже записал вас в наш заводской пансионат. Можете ехать на Бенецко на праздники…

— Мы не можем ехать… — ответил Станя, внимательно наблюдая за двумя рядами белых столбиков, бегущих им навстречу по освещенному шоссе.

Пудил перешел на четвертую скорость. Машина удовлетворенно заурчала, стрелка спидометра качалась на ста двадцати. Пудил-старший, как и каждый мужчина, хорошо себя чувствовал за рулем. Как каждый, кто может обуздать лошадиные силы и овладеть скоростью. Впрочем, машина — это единственное, что, как правило, не бывает строптивым и не отказывает в послушании. Пудил был втайне рад, что Станя не захотел садиться за руль. Пристегнув ремень, он принялся рассуждать вслух:

— Что-то не пойму, почему бы вам не поехать?..

Вдалеке загорелась предупреждающая надпись «Опасный поворот». Отец притормозил. Красная стрелка кинулась к сорока, они проехали вдоль каменной стены замка, где размещался небольшой военный гарнизон, и, миновав его, снова выбрались на прямую дорогу, ведущую домой.

— Потому что я женюсь!

Пудил бросил короткий взгляд на сына и опять перевел глаза на дорогу.

— С чего это вдруг такая поспешность? — удивился он. — Я полагал, что еще несколько месяцев вы подождете. И мама наверняка тоже так думала. Ты как, мать? — спросил он жену, сидящую за его спиной.

— Я должен жениться сейчас…