Дама непреклонного возраста

– Вот наглец, – горько усмехнулась Зинаида. – Как деньги брать, так и у наводчицы за милую душу, а как поговорить… И как ведь быстро за водкой-то смотался! Я в четвертую квартиру шла, к Софье Филипповне. Старушка такая тут жила, не знаете? Маленькая, низенькая такая…

Мужички переглянулись, потом «слепец» Иваныч замотал головой и сообщил:

– Мы, чтоб ты знала, красавица, маленькими старушками не интересуемся! – крякнул он, а потом хлопнул себя по коленям и, лихо притоптывая, гаркнул: – Гоп, стоп, Канада! Старых баб не надо! Молодых давайте! Хлопцы наливайте! Гоп, стоп… Вот в десятую квартиру молодка приехала, так я понимаю – полная пазуха добра, и позади тоже полно добра-то. Не какая-нибудь селедка дохлая. Митрич, слышь, а как ее, из десятой-то зовут?

– Да не помню я… – отмахнулся молчаливый Митрич.

– Ему бабка дома всю память отшибла, – хихикнул Славка. Посмотрел на Зинаиду и добавил: – А в четвертой вовсе и не старушка живет. Там у нас какой-то иностранец. Ну, в смысле, кавказец. Давно уже. Я сюда два года назад въехал, они уже жили. Сейран его зовут, что ли. Иваныч, его Сейран зовут?

– Вот как звать… то ли Сейран, то ли Джейран, то ли вовсе Сейлормун какой… Не скажу, – сосредоточенно пытался ухватить кильку за хвост Иваныч. – Не скажу, но… живет кто-то. Не старушка, точно. Братья наши по разуму, чернявые. А старушки нет.

Зинаида не могла поверить, хотя… Чего ж не верить-то? Дверь совсем не повреждена никаким пожаром. Но неужели Валентина так откровенно врала?

– Подождите… Значит, никакая старушка здесь не проживала? И пожара не было? Значит, это не у вас тут женщина сгорела?

Иваныч только что опрокинул в себя очередной стаканчик, и после ее вопроса водка из старичка брызнула фонтаном. Митрич тоже поперхнулся и закашлялся.

– Слышь, ты, красавица! – зарычал Иваныч, утираясь рукавом. – Ты б шла отседа! Да быстрее! Ишь чего, женщин наших палить надумала… Славка, беги звони в милицию, все одно тебе уже не хватит тут в бутылке. Сообщи в органы, что мы тут лазутчицу захватили…

Он даже попробовал подняться. И кто знает, может, и правда бы захватил, но и Зинаида была не робкого десятка.

– Вы тут, дедушка, сильно-то не умничайте, а то я вмиг расскажу той милиции, для чего у вас тросточка! Джентельментель…

И пока старик раздувал ноздри, она посеменила к остановке.

Уже в троллейбусе Зинаида сунула руку в карман и вытащила сложенный листок – так и есть, нарисованный Татьяной план не имел совершенно ничего общего с расположением улицы Кирпичной. Значит, получается – Валентина соврала.

До дому Зинаида добралась усталая, голодная и злая.

– Зинаида Ивановна! Ну и как ваша работа? Привыкаете? – курлыкала девчонка-квартирантка, вовсю изображая гостеприимную хозяйку. – Снимайте сапожки, вот сюда ставьте… Ой, чего ж вы так обувь не бережете, только ведь купили! Да, Зинаида Иванна, я чуть не забыла! Тут мужчина приходил, вас искал. Наверное, из милиции. Я сказала, где вас найти, он не приходил?

– Из милиции? – Зинаида пыталась сообразить, что от нее понадобилось доблестным органам. В последнее время она зубы никому не выбивала [1], с коллегами не ссорилась, с постояльцами тоже… – Юля, а отчего ты решила, что тот мужчина из милиции?

Юлька вытаращила глаза, пару раз хлопнула длинными ресницами и справедливо изумилась:

– Как откуда? У него пальто такое… все длинное и черное, как у настоящего сыщика!

Заслышав про пальто, Зинаида рванула к телефону. Рука ее сама собой стала набирать заветный номер. В трубке сначала гудели длинные гудки, а потом голос… такой близкий и волнующий… такой… короче, голос Плюха спросил:

– Алло! Нюра, вы?

Зинаида брякнула трубку на рычаг. И что волнующего она находила в этом прокуренном хрипе? Нюра! Конечно, у Нюрочки столько денег, что она запросто может влюбить в них кого угодно, даже хирурга Плюха! Ну и пусть! Когда Зинаида станет… боже! Опять забыла, кем же она станет…

– Зинаида Ивановна, – подошла Юля, вытянула шейку и собрала губки пупочкой. – Вам надо сдерживать эмоции. Не дело, если вы каждый раз трубками швыряться станете. Потому что…

Почему это не дело, так и осталось секретом, потому что в тот миг позвонила Татьяна Боева и сразу же затарахтела:

– Зин! Я завтра на работу только к обеду подойду, к Вадьке какой-то серьезный доктор приехать должен. Слушай меня внимательно. Нашим девчонкам только растворимый кофе подавай, не балуй их. Натуральный, из зерен, вари только Ивской, поняла? У нас там на второй полке банка стоит, с черной этикеткой. Видела? Так вот, из этих зерен только Ивской. И еще – в долг никому не давай. Особенно Аркадию Валерьевичу, он любит в долг откушать.

– Уой, – замурлыкала Зинаида. – Прям-таки «в долг». Скажи лучше – боишься, что клиента уведу. А то я не видела, как он тебе сто долларов в карманчик сунул, а ты его за это дармовой овсянкой накормила. Я видела, как он тебе чаевые…

В трубке послышалось фырканье: