Дама пик

Светлые волосы, прозрачные глаза и тонкая белая кожа… Что ж, по описанию вполне похожа на нимфу. Так почему бы ей и не быть нимфой?

– Да, – кивнула между тем женщина, соглашаясь с замечанием Августа. – Возможно. Может быть… Она сказала мне, что однажды я оставила в Зальцбурге свою книгу… В общем, Венета указала мне на ту самую книжную лавку, в которой я попросила тебя обождать моего возвращения, и назвала мне цену, которую заплатил за мою книгу хозяин лавки, – четыре флорина золотом.

Вот так. Всего ничего, только ворон из рода Мунина отчего-то обратился именно к ней. И на лимнаду указал, ну а та признала в женщине ту самую Теа д’Агарис, которая когда-то давно оставила в Зальцбурге неизвестную Августу книгу, посвященную темному искусству. Книгу с пометками на полях, сделанными рукой самой графини Консуэнской, и похоже, не только с пометками, но и с подробными росписями нескольких весьма любопытных заклятий, которые графиня опять-таки то ли разработала сама, то ли узнала от кого-то еще. Но в любом случае Августу они знакомыми не показались, а значит, это или редкие и малоизвестные формулы, или и того интереснее – никому, кроме своего создателя, до сих пор не известные.

Едва воплотившись в этом мире, Теа раз за разом демонстрировала разнообразные и зачастую неожиданные качества, создававшие образ таинственной, не поддающейся обыденному пониманию и уж точно незаурядной женщины. Совершала внезапные, не просчитываемые заранее поступки, говорила странные вещи, о которых вроде бы ничего не могла знать. И, разумеется, еще одно, но отнюдь не последнее обстоятельство. Теа буквально притягивала к себе интерес совершенно неожиданных существ: аристократов, привыкших интересоваться лишь самими собой, духов, о реальности которых споры велись не одну сотню лет, и магических животных, вроде того же разумного ворона по имени Кхар.

Между прочим, с этим Кхаром все было отнюдь не просто. Начать с того, что в отличие от разумных духов разумные говорящие животные – хоть и редкий феномен, но все-таки скорее факт, чем гипотеза. Изучены они плохо, но ни у кого из серьезных ученых нет и тени сомнения в их существовании. Так что в рассказ Теа Август поверил сразу. Не было у него повода сомневаться. Другой вопрос – кто он, этот ворон Кхар, на самом деле? Откуда взялся? Почему предложил свою помощь именно Теа? Учитывая их, воронов, всем известные эгоизм, скрытность и склонность к вычурным формам мышления, сказать что-либо определенное о Кхаре и его мотивах было попросту невозможно.

Впрочем, среди прочих гипотез Августу больше всего нравилась та, в которой Кхар был знаком с Теа еще в прошлой жизни. Некоторые вороны – и в особенности вороны волшебные – живут и по двести, и по триста лет. Так что ничего невозможного в этом предположении не было, зато было интересно, отчего женщину признали и домашние духи виллы Дориа, и древний ворон, и еще более древняя нимфа лагуны. Только ли знакомая им всем эманация жизненной силы и внешнее сходство сыграли в этом роль? А что, если совпадали и другие качества, в том числе и аура обеих Теа д’Агарис? Последнее могло бы объяснить как недюжинные способности возрожденной колдуньи, так и ее поведение, временами ставившее в тупик и самого Августа, который, по идее, должен был уже вполне привыкнуть к женщине, почти полгода жившей рядом с ним. Но привыкнуть не удавалось. В тот момент, когда Августу казалось, что он начал наконец ее понимать, выяснялось, что он снова ошибся.

Так случилось и этим вечером. Выпив вина и подробно обсудив события прошедшего дня, Август и Теа расстались, пожелав друг другу спокойной ночи и хороших снов. Теа ушла в свою спальню, Август – в свою. Спать ему, однако, не хотелось, поэтому, сняв сапоги и камзол, он умылся, плеснул в серебряный стаканчик немного зрелой[48] пьемонтской граппы и, набив трубку, сел к столу, чтобы еще раз, но уже более тщательно, изучить «Пролегомены Темного Искусства» риттера Иеронима фон Вейгена.

Книга была отпечатана на немецком языке в типографии Отто Вагнера в Бремене в 1597 году, а Теа д’Агарис купила ее – если исходить из даты, вписанной в экслибрис, – в мае 1619-го. То есть издание было достаточно старым, и Август мог только гадать, как так вышло, что книга эта нигде и ни разу не попалась ему в руки. Впрочем, она и не цитировалась никем из знакомых Августу авторов, а это было уже из разряда «странных чудес», тем более что, несмотря на название, речь в ней шла не о толковании общих понятий, а о достаточно сложных вещах, отнюдь не предназначенных для неофитов. Фон Вейген рассуждал о том разделе высшей магии, который традиционно называют циклическими заклятиями, то есть предназначалась книга зрелым и хорошо образованным колдунам, высоко поднявшимся по ступеням мудрости.