Дама-призрак. Дело об изящном силуэте. Сборник

Бёджес не ответил. Не существует подходящего ответа на такое замечание. Всем своим видом он пытался показать Хендерсону, что понимает его. Он подошел к узкому окошку и заглянул в него.

- Здесь вы не много увидите, - констатировал Хендерсон, не глядя на детектива.

Бёджес повернулся к нему.

- Хотите сигарету? - предложил он.

Хендерсон иронически ухмыльнулся:

- Что вы в них намешали?

- Зачем вы так говорите? - обиделся детектив.

В конце концов Хендерсон взял сигарету - не потому, что ему хотелось курить, а чтобы отделаться от полицейского. Бёджес зажег ему спичку. Хендерсон поблагодарил его презрительным взглядом.

- Что означает ваш визит? Настал день казни?

- Я понимаю, как вы себя чувствуете… - защищался Бёджес.

Хендерсон резко вскочил с нар.

- Вы понимаете, как я себя чувствую? - набросился он на детектива и показал на его ноги, стряхнув на них пепел с сигареты: - Вы можете идти, куда хотите! А я - нет! Он криво усмехнулся: - Убирайтесь! Ищите следующую жертву, что-нибудь свеженькое. Меня уже достаточно обработали.

Он снова лег, пуская дым в потолок.

Они старались не смотреть друг другу в глаза. Бёджес не двигался. Наконец он произнес:

- На обжалование вы получили отказ, если не ошибаюсь?

- Конечно. Теперь нет никаких формальных препятствий, я могу спокойно отправляться в ад, дорога свободна. Те, кому мешает моя жизнь, могут сделать свою работу чисто и аккуратно, все пойдет, как по маслу. - Хендерсон повернулся и посмотрел в глаза Бёджесу: - А почему у вас вид мученика? Жалеете, что не можете продлить мои страдания, что меня нельзя казнить дважды?

На лице Бёджеса появилась гримаса, как будто у сигареты был отвратительный вкус. Он бросил ее на пол и раздавил.

- Это удар не по правилам, Хендерсон. Я еще не начал защищаться.

Хендерсон внимательно посмотрел на него - в поведении Бёджеса было что-то необычное.

- Чего вы хотите? - спросил он. - Почему вы пришли?

Бёджес почесал в затылке.

- Не знаю, как это объяснить… Я знаю, что это ненормальное поведение для полицейского. Для меня ваше дело было закрыто, как только вы предстали перед судом. Мне трудно это выразить, - сказал он неуверенно.

- Почему, скажите на милость? Ведь я же в камере смертников.

- Именно поэтому. Я пришел к выводу… хочу вам сказать… - Он замолчал, потом с трудом выговорил: - Короче, вы, по моему мнению, не совершали преступления. Не думаю, что мои слова имеют для вас значение…

Воцарилось долгое молчание.

- Не молчите и не смотрите на меня так. Скажите что-нибудь, - сказал Бёджес.

- Что можно сказать в ситуации, когда выкапывают из могилы мертвеца, которого сами туда уложили, и просят прощения?

- Я знаю, говорить здесь не о чем. Но я утверждаю, что действовал правильно и придерживался доказательств, которые мне были доступны. Скажу больше: если бы мне снова пришлось вести ваше дело, я сделал бы все точно так же. Мои чувства не имеют значения, я должен придерживаться фактов.

- И почему же резкая перемена взглядов? - с иронией спросил Хендерсон.

- Об этом трудно говорить, как и обо всем вашем деле. Это уже недели и месяцы разъедает мое сознание. Я думаю, все началось на суде. Все перевернулось с ног на голову. Факты, приводившиеся как неопровержимое доказательство вашей вины, стали означать совсем другое, по крайней мере для меня, когда я посмотрел на это с другой точки зрения. Не знаю, понимаете ли вы меня. Фальшивое алиби обычно продумано так хорошо, что все детали прекрасно согласуются. А ваше алиби хромало на обе ноги. В вашей памяти не осталось никаких деталей, касающихся этой женщины. Десятилетний ребенок описал бы ее лучше. Сидя в зале суда, я понял, что вы говорите искренне.

Любая ложь выглядела бы правдоподобнее. Только невинный человек мог подрубить под собой сук так, как это сделали вы. Преступники обычно ведут себя намного изощреннее. Речь шла о вашей жизни, а вы вспомнили только женщину и шляпу. Я сказал себе: именно так и бывает в жизни. Человек, поссорившись с женой, вылетел из дома, как ошпаренный, и подцепил первую попавшуюся женщину. Потом на его голову свалилось несчастье: его жена найдена мертвой, и, конечно, ему хотят пришить убийство… - Бёджес сделал красноречивый жест. - Вспомнит он все подробности о незнакомой женщине, или они вылетят у него из головы? Я давно ломаю себе голову над этим, один раз уже собирался пойти к вам, но в последний момент остановился. Потом я несколько раз говорил с мисс Ричман…

Хендерсон поднял голову:

- Я начинаю понимать.

Детектив перебил его:

- Нет! Вы думаете, она меня уговорила… Совсем наоборот. Я пошел к ней, и мы вместе начали снова все разбирать. Все детали мы перебрали несколько раз, но это не имеет значения. Я меняю мнение из собственных внутренних побуждений, внешние влияния на меня не действуют. И к вам я пришел сам, а не потому, что она меня уговорила. Она даже не знает об этом, впрочем, и я до последней минуты не знал… - Бёджес ходил по камере от стены к стене. - Ну вот и все. Продолжаю настаивать, что я вел следствие, как требовали факты.