Дама-призрак. Дело об изящном силуэте. Сборник

Они долго трясли друг другу руки. Хендерсон, пожимая руку друга, выражал свою безмерную благодарность: все-таки ты приехал, не оставил меня в беде, значит, разговоры о настоящей дружбе не болтовня.

Рукопожатие Ломбарда вселяло надежду: я с тобой, и тебя казнят только через мой труп.

Несколько минут они старались не говорить о самом важном, говорили обо всем, но не о главном. Эта тема была слишком кровоточащей, они боялись ее затронуть.

Ломбард сказал:

- Ты не можешь себе представить, сколько пыли было в поезде.

Хендерсон ответил так же легко:

- Ты прекрасно выглядишь, Джон! Юг пошел тебе на пользу.

- На пользу! Не говори мне об этой Богом забытой дыре! Чего стоят одни москиты!

Я был наивным дураком, когда подписал контракт на пять лет.

- Но платят-то хорошо?

- Хорошо, но зачем деньги в такой дыре? Их не на что тратить. Там все пропахло керосином, даже пиво.

Хендерсон сказал:

- Мне жаль, что я тебя оттуда вытащил.

- Наоборот, ты сделал мне приятное, - великодушно возразил Ломбард. - Контракт действителен, не бойся. По крайней мере я получил несколько дней отпуска.

Они минуту помолчали и наконец заговорили о том, что занимало их мысли.

- Как твои дела, Хенди? - спросил Ломбард, отведя глаза в сторону.

Хендерсон попытался улыбнуться:

- Парень из нашего класса через три недели ставит на себе опыт с электричеством. Как тогда написали в классной стенной газете? «Вполне вероятно, что его имя появится в прессе…» Очень точный прогноз. На этот раз появится. В тот день обо мне напишут во всех газетах.

Ломбард свирепо посмотрел на него:

- Ну, нет! Мы с тобой знакомы с детства, давай говорить открыто.

- Давай, - согласился Хендерсон безразличным тоном. - Жизнь коротка. - Поняв двусмысленность своих слов, он неуверенно улыбнулся.

Ломбард прислонился к умывальнику в углу камеры.

- Я ее всего один раз видел, - сказал он задумчиво.

- Два раза, - напомнил Хендерсон. - Помнишь, мы однажды случайно встретились на улице?

- Да, вспомнил. Она все время тянула тебя за руку.

- Она шла купить себе что-то. Знаешь, как это важно для женщин! Они ничего не видят и не слышат. - Потом, словно извиняясь за ту, которая уже мертва, и не осознавая, насколько это излишне, он произнес: - Мы собирались пригласить тебя на ужин, но, знаешь, все никак было не собраться.

- Знаю, дипломатично согласился Ломбард.

Жены не терпят тех, с кем их мужья дружили до свадьбы. - Он вынул пачку сигарет и бросил ее Хендерсону. - Не удивляйся, если у тебя после этих сигарет распухнет рот и появятся пузыри на языке. Это я с собой привез - наполовину порох, наполовину средство от насекомых. - Он закурил. - Ты мне все расскажешь?

Хендерсон вздохнул:

- Конечно. Я столько об этом думал, что могу рассказывать даже во сне.

- Ну а я ничего не знаю. Расскажи все, не опуская никаких подробностей.

- Наш брак с Марселлой оказался только предварительным опытом. Мужчина не будет этим хвастаться перед первым встречным, даже перед другом, но, когда приговорен к смерти, нечего скрывать. Потом я встретил ту, настоящую. Это было уже больше года назад. Все началось неожиданно и для меня слишком поздно. Ты ее не знаешь, так что имя не имеет значения. Даже на суде проявили благородство и не назвали ее имени, называли ее просто девушкой. И тебе придется удовлетвориться тем, что я буду называть ее моей девушкой.

- Хорошо, твоя девушка, - согласился Ломбард. Глядя в пол, он внимательно слушал.

- Бедная девушка! Все несчастье в том, что именно она была мне нужна. Будь я свободен, все было бы хорошо. В неудачном браке человек живет как бы вполсилы, даже не подозревая об этом. Только когда придет настоящее чувство, начинаешь искать выход.

- Искать выход, - повторил Ломбард с отсутствующим видом.

- Все было ясно с самого начала. Я уже на втором свидании сказал ей о Марселле. Эта встреча должна была быть последней. Мы говорили себе, что расстанемся, но продолжали встречаться, нас тянуло друг к другу, как магнитом.

Марселла узнала о девушке через месяц. Я сам ей рассказал. Обрати внимание, это не было для нее неожиданностью. Она только улыбнулась и стала ждать, что будет дальше, - как будто наблюдала через стекло за двумя пойманными мухами.

Я предложил ей развестись. Она снова только улыбнулась.

Мне было ясно, что она не принимает это всерьез. Она заявила, что ей нужно подумать. Шли недели, месяцы - она все думала. А я был в подвешенном состоянии. Она все время смотрела на меня с иронической усмешкой. Она получала от всего этого удовольствие.

Я говорил себе: ты взрослый человек и хочешь жениться на девушке, которую любишь. Это не было поверхностное знакомство, я хотел на ней жениться, потому что женщина, с которой я жил, просто не могла быть мне женой.