Дама-призрак. Дело об изящном силуэте. Сборник

- Сейчас же прекратите! Почему вы ее не пускаете?

Бармен повернулся к нему, желая оправдаться:

- Эта девчонка, наверное, сумасшедшая, ей место в психиатрической лечебнице. Она все время за мной ходит, я не могу от нее избавиться.

Девушка ответила так же спокойно, как раньше:

- Вы единственный, кому нужно ехать до Третьей авеню?

Бармен снова обратился к дежурному, выглядывавшему из дверей будки:

- Спросите, куда она едет. Она и сама не знает!

Ее ответ был адресован дежурному, но звучал так значительно, как будто скрывал в себе более глубокий смысл:

- Я еду на Двадцать седьмую улицу, между Второй и Третьей авеню, и имею право сесть в поезд, как любой другой.

Человек, не пускавший ее на перрон, побледнел. Иначе и быть не могло - на этой улице жил он. Ей был известен его адрес. Не имело смысла пытаться избавиться от нее.

Дежурный сделал величественный жест:

- Проходите, мисс.

Монета блеснула в свете фонаря, и девушка прошла через второй турникет, не ожидая, когда бармен освободит ей проход в первом, Тем более что он не мог двинуться с места.

Подошел поезд, но он ехал в противоположном направлении. Когда он исчез, станция вновь погрузилась во мрак.

Девушка медленно прошла в конец перрона. Бармен направился за ней. Оба смотрели в одном направлении - он ее видел, а она его нет.

Она шла в самый конец платформы, пытаясь бесцельной прогулкой сократить ожидание.

Она уже исчезла из поля зрения дежурного; перрон здесь сужался. Она остановилась, собираясь повернуть обратно. Пока она стояла спиной к нему, напряженно вглядываясь туда, откуда должен был появиться поезд, ее охватил необъяснимый страх. Вероятно, она услышала за спиной его шаги. Теперь он подкрадывался к ней. В его медленных движениях, в крадущихся шагах было что-то угрожающее. Настораживало не старание ступать тихо, а необычный ритм шагов - будто он шел с завязанными ногами, стремясь приблизиться и в то же время создать впечатление, что не двигается. Она почувствовала это еще до того, как повернулась, и теперь знала, что, пока стояла спиной к нему, у него возникло какое-то намерение, которого раньше не было.

Он не приближался, их по-прежнему разделяли два пролета. Она увидела, что он смотрит вниз, на рельсы.

Она сразу все поняла. Достаточно подождать, когда она будет проходить мимо, и слегка подтолкнуть ее локтем. На этом конце перрона она была как бы в тупике. Дежурный по станции, который мог ее защитить, не видел ее. Его будка была расположена так, чтобы он видел турникеты у входа, конец перрона был вне поля его зрения.

Здесь не было никого, кроме них двоих. Девушка еще раз оглянулась - перрон был пуст. Поезда все не было, и только его появление могло ее спасти.

Отступать дальше означало бы самоубийство: платформа кончалась через несколько шагов, и она была бы полностью в его власти. Возвращаясь к началу перрона, под защиту дежурного, она должна была пройти совсем рядом с барменом - этого он и ждал.

Начав кричать в надежде привлечь внимание дежурного, она только ускорила бы то, чего пыталась избежать. По лицу бармена было видно, что он очень возбужден, и ее крик мог дать обратный эффект. Все его действия были вызваны страхом, и, если она закричит, страх только усилится.

Она слишком напугала его, это удалось ей великолепно. Девушка осторожно отошла от края перрона и уперлась спиной в рекламный щит, прикрепленный над перилами. Прижавшись к щиту, она медленно продвигалась вдоль него, не спуская глаз с бармена.

Когда она оказалась на расстоянии вытянутой руки от него, он сделал шаг в сторону, преграждая ей путь. Их движения пугали своей замедленностью. На пустом перроне на высоте третьего этажа, в неверном свете редких фонарей, висящих над головой, они напоминали ленивых рыб в аквариуме.

Раздался щелчок открывающегося турникета, и на перроне появилась неуверенно держащаяся на ногах цветная девица; она чуть не упала, споткнувшись, потом наклонилась и начала чесать ногу.

Постепенно напряжение отпустило их. Девушка по-прежнему стояла, прислонившись к рекламному щиту, колени у нее слегка дрожали. Бармен обессиленно оперся на автомат, продающий жевательную резинку. Было видно, что он отказывается от своих кровожадных намерений. Наконец он медленно отвернулся от нее. Не было сказано ни единого слова, как в пантомиме.

Девушка снова полностью владела ситуацией.

Подъехал поезд, и они вошли в один вагон, но с разных концов. Сидя как можно дальше друг от друга, они постепенно приходили в себя после пережитого шока; он низко наклонил голову и уронил руки на колени; она откинулась на спинку, устремив взгляд на потолок. Между ними была только цветная девица, которая следила в окно за названиями станций, словно выбирая, где выйти.

Они вышли из поезда на Двадцать седьмой улице, каждый в свою дверь, Спускаясь по лестнице, бармен чувствовал за спиной ее присутствие. Он, вероятно, смирился и решил не мешать ей следовать за собой, раз она взяла это в голову.