Дама с чужими собачками

— Алечка хотела приобрести какой-нибудь минивэнчик, чтобы возить собачек к ветеринару, на озеро в жаркий день, и вообще.

— У нее были водительские права?

— Нет, но водить она умела, по ее словам. К тому же у нее был знакомый — директор автошколы, который бы помог ей сдать экзамен в ГИБДД.

— Ее видели в машине с Сережей Холодцом — знаете такого? Какие у них были отношения?

— С кем видели? — не понял Дробышев.

— Сергей Холодцов, — объяснил, — которого все называют Сережа Холодец.

— Впервые слышу. Возможно, это таксист. У нее был какой-то знакомый таксист, который ее подвозил иногда или в магазин помогал ей ездить. Однажды, когда мы как раз находились с ней в бане, Алечка ему позвонила, и он привез ей, то есть нам, несколько бутылочек пивка. Он даже пытался выяснить, что она делает на чужой территории, она ответила, что хозяйка пригласила ее в баню. Но он все равно пытался скандалить. Вероятно, это и был ваш Сережа.

— Холодец не таксист. Да бог с ним. Меня больше интересует ее знакомство с главой администрации.

— Вряд ли она знакома с Уманским.

— И тем не менее Черноудова куда-то ездила с ним в рабочее время.

— Я, кажется, понял: дело в том, что у нее была настоящая мечта — сами решайте, какая — материальная или эфемерная. Она хотела построить в Ветрогорске кинологический центр, чтобы там можно было бы содержать и разводить собак, дрессировать их. Там должен был располагаться ветеринарный кабинет… Вы поняли? Кинологический центр был мечтой всей ее жизни.

— У нее были собаки?

— На момент смерти четыре: две чужие, но их забрали потом хозяева. И две собственные. Одного чихуа-хуа забрала сестра Алевтины. А вторую собачку — китайскую пуховую взял я.

— А где она?

— Я беру ее с собой на работу. А когда возвращаемся, даю ей время погулять полчасика. Когда она нагуливается, подходит к входной двери и зовет меня: тяв-тяв. Как звоночек. Но я скоро прорежу дверцу во входной двери, чтобы она сама могла заходить в дом.

— А ничего, что ворота были не задвинуты?

— Ой, — встрепенулся хозяин, — пойду закрою и Тяпу принесу. У вас еще много будет вопросов?

— Да, пожалуй, я закончил, — произнес Кудеяров, поднимаясь.

— Так не спешите, оставайтесь, — предложил Дробышев, — каша с бараниной скоро подойдет. Могу рюмочку настойки предложить — местного производства, но качественная.

— На рынке у Марины Незамерзайки брали?

— У Марины, но не на рынке. А если совсем честно, то и не у Марины. Бутылочку мне Алечка презентовала, я ей кухонную мебель помог перевезти — какие-то ее знакомые отдавали практически новую, вот я и помог перевезти. Да тут и недалеко везти было — не больше тридцати километров. Немецкие деревянные фасады, встроенная техника. Хотел сказать, что повезло девушке, но в свете того, что произошло потом…

Они вышли на крыльцо, где уже подпрыгивала маленькая пушистая собачка.

Эдуард Иванович взял ее на руки, хотел спуститься по ступенькам, но Павел предложил ему вернуться в теплый дом, пообещав закрыть ворота.

Кудеяров сидел в своем автомобиле и размышлял. День клонился к раннему зимнему закату, но ничего не приблизило Павла к намеченной цели. Направляясь сюда, он и не думал, что все решится по его приезде: просто его нестерпимо тянуло сюда — в края, где начиналась его служба в полиции, где он был молод и еще на что-то надеялся. Здесь промелькнул его короткий роман с молодой учительницей, хотя он надеялся, что у них будет долгая совместная жизнь, здесь он познакомился с Мариной Лужиной, и казалось, что наконец будет семья, спокойствие и счастье. Но и с Мариной ничего не получилось.

Николай взял мобильный и набрал номер Карсавина.

— Иван Андреевич, ключи от коттеджа Марины у вас?

— Как и всегда. А вы что, хотите в нем остановиться? Не советую: пока прогреется дом, пройдет часа три, а то и четыре. Давайте ко мне. Посидим, хряпнем по рюмочке хереса или чего-нибудь, закусим, как полагается, поговорим о делах наших тяжких.

Глава шестая